Здесь надо сказать, что матримониальные планы в отношении сына у Таисии Николаевны созрели давно. И они не имели примитивного характера – жена должна быть работящей, доброй и хотя бы симпатичной. Не носили эти планы и оттенка выгоды. Богатую жену своему сыну Таисия Николаевна тоже не желала. «Зачем мальчику кому-то обязанным быть! Он и сам всего добьется!» – думала мать. Невеста, по ее мнению, могла иметь любой нос, рот и цвет волос, но должна была прожить нелегкую жизнь. «Такие не капризничают, благодарны и не сбегут при первых признаках неудачи», – думала Таисия Николаевна. Что и говорить, подобная точка зрения уязвима, но она уже приняла форму пункта программы. И Таисия Николаевна за год до встречи Таты и Геннадия познакомила сына с девушкой Катей. Анкета у Кати была идеальная – сирота, преодолевшая влияние пьющей тетки, получившая хорошую профессию и открывшая маленькую мастерскую по ремонту одежды. Катя действительно была хорошей, фантастически работящей девушкой. Еще Катя божественно подшивала тонкий шифон, умела перешить старую шубу, и клиенты к ней ехали издалека. И Катя была одинока. Знакомство с Таисией Николаевной – та принесла подшить брюки сына – застало ее врасплох. Доброе внимание, которым Таисия Николаевна окружила девушку, помогло той проникнуться теплыми и благодарными чувствами к маме и к сыну. Разглядев Геннадия – высокий рост, атлетическая фигура, прямой нос и серые глаза, – она в него влюбилась. Таисия Николаевна могла бы довольно потирать руки, если бы не неожиданное сопротивление сына.

– Гена, я так рада, что тебе нравится Катя, – говорила мать, словно бы не замечая раздражения сына. Таисия Николаевна вообще любила этот прием внушения – сомнительные соображения выдавать за очевидность.

Гена обычно отмалчивался, только с некоторых пор избегал гостьи, отговариваясь занятостью. И Таисия Николаевна поняла, что есть кто-то, чье влияние намного сильнее, чем ее, материнское, и Катино, вместе взятые.

* * *

Дело было в маленьком баре, который находился рядом с банком. Вечером здесь можно было выпить и поболтать под тихую музыку, а днем подавали большие горячие бутерброды и бульон в огромных фаянсовых чашках. Цены были божескими, и банковский люд бегал сюда часто. Тата не любила бутерброды, но точно знала, что «первое» надо есть обязательно. Поэтому она брала бульон и, устраиваясь у окна, проводила обеденные полчаса.

– Не помешаю? – поинтересовались у нее, когда она пыталась выловить из бульона горошину перца.

– Нет, – мотнула она головой, удивляясь вопросу. Наспех обедающие обычно занимали места вдоль длинной стойки у широкого окна. Влюбленные, а также любители покоя и одиночества устраивались за малюсенькими столиками в зале.

– Нет, что вы, – повторила Тата и с удивлением обнаружила, что рядом устраивается ее начальник Геннадий Петрович. «Интересно, я обязана с ним разговаривать? Или можно продолжать молчать? И вообще, как надо себя вести? Ограничиться вежливой фразой? А может быть, надо сделать вид, что меня здесь нет? Начальникам ведь тоже нужно отдыхать. И что приятного в разговоре с набитым ртом?» – думала Тата, чувствуя, что у нее начинают гореть щеки.

– Интересно, почему они делают такие огромные сэндвичи? Вилки и ножи к ним не подают, – проговорил с досадой Геннадий Петрович.

Фраза, без сомнения, адресована была Тате.

– Вы просто разделите его на «верх» и «низ». Так легче намного, – посоветовала она.

– Тогда я измажусь в майонезе, – возразил ей Геннадий Петрович.

Тата растерялась.

– Попробуйте аккуратно, – улыбнулась Тата и тут же испугалась. Совет прозвучал несколько иронично.

– Вы правы, так легче, – наконец, произнес Рябцев.

– Приятного аппетита, – пожелала ему Белозерова и с неохотой слезла с высокого табурета. Она так любила эти тридцать минут свободного времени, когда можно было наблюдать из окна шумную улицу. Этот короткий обеденный перерыв в полутемном заведении был передышкой, возвращением к себе, своим мыслям и планам. Но появление начальника все испортило, и Тата сбежала раньше.

К ее сожалению, Геннадий Петрович стал завсегдатаем бара и почти постоянным ее соседом. Во всяком случае, при наличии свободных мест он всегда выбирал то, что было ближе к Тате. Коллектив не мог этого не заметить.

– Белозерова любовница Рябцева, – эта сплетня разнеслась мгновенно и теперь отвлекала коллектив от «систематизации хранения».

Сама Тата долго не могла поверить в то, что все происходящее не случайности и не обман зрения. Геннадий Петрович был таким занудой, таким «сухарем», что ожидать от него хоть проявления человеческого чувства было странно. К тому же Тата не считала себя красавицей.

– Наталья, если вы закончили работу со вчерашними договорами, зайдите ко мне.

«А если нет? Что тогда? Вот я ему сейчас скажу, что еще полно работы и мне некогда бегать в кабинет. Что он сделает?!» – хмыкнула про себя Тата. Вслух же она произнесла:

– Да, я все сделала.

– Вот и отлично.

Пока Белозерова поднималась и шла, за спиной шелестел говор. «Сплетничают. Ну, слава богу, хоть не скучают!» – подумала она и показала язык Елене Федоровне, самой старшей в отделе. На правах «дуайена» Елена Федоровна лепила всем ярлыки и определяла жертву травли.

– Наталья, – сказал Рябцев, когда Тата вошла в кабинет, – я хочу, чтобы вы занялись ВИП-клиентами.

– Хорошо, – кивнула Тата.

– А все свои обычные договора передайте другим. Или распределите, или кому-то одному. На ваше усмотрение.

– То есть я буду заниматься только…

– Да, важными персонами, – кивнул Рябцев. – Еще у меня есть ряд соображений по реорганизации отдела, но это я бы хотел обсудить отдельно.

– Со мной? – вырвалось у Таты.

– Да, с вами, – несколько смутился начальник, – вы хоть и недавно у нас, но я отметил, как вы быстро навели порядок в вашем секторе. Поэтому… поэтому… Поэтому я решил проконсультироваться с вами.

– Я слушаю, – Тата почему-то не удивилась.

– Вы знаете, я сейчас должен к руководству подняться, могли бы мы с вами переговорить после работы? Вы не могли бы задержаться?

– Сегодня могу, – ответила Тата, сделав ударение на «сегодня».

– Тогда давайте в половине седьмого. В нашем… – тут Рябцев запнулся и слегка порозовел, – …в нашем баре.

– Хорошо, – Тата не моргнула глазом, хотя удивилась сильно.

– Отлично, договорились. – На лице Геннадия Петровича опять появилось выражение упрямства.

Когда Тата вернулась в отдел, Елена Федоровна вкрадчиво осведомилась:

– Начальник не сильно вас, Таточка, задержал. С чего бы это?

– У него было всего одно поручение, – охотно отреагировала Тата.

– Какое? – поймалась на удочку Елена Федоровна.

– Он просил передать вам все мои клиентские договора.