Фениксу, я ощущала себя загнанным зверем. Ведь то, что действительно ставит мою жизнь под угрозу.

– Я доверяла тебе. А теперь так ты со мной обращаешься?

Сквозь тишину и разочарование пробивалась звериная сила. Непримиримая, отчаянная и дикая. Сила Медведицы.

– Ты не понимаешь по-другому, – ответил Феникс, опуская руку и сжимая-разжимая пальцы.

Может, и стоило услышать его сердцебиение, может, стоило продолжить выбивать из него правду, но нет. Я не хочу.

– Ну ты и… дур-р-рак! – гортанно прорычала я, ощущая, как дыбом встаёт мех на ушах. – Упёр-р-ртый гор-р-рделивый дур-р-рак!

Молчит. Смотрит на меня сверху вниз – с высоты своего полёта. Вообразил себя самым умным!

– Что, нечего сказать?! – воскликнула я, выпуская когти.

– Ты… можешь называть меня как угодно, Мира. Я не буду извиняться за то, что забочусь о тебе.

– Это не забота, это – унижение! Пр-р-редатель! Я думала, я могу доверять хотя бы тебе! – Опять ненавистный голос дрогнул. – Ты такой же, как Вячеслав!

– Если тебе так легче думать, то я не буду тебя переубеждать, – безразлично пожал плечами он.

Даже не отрицает. Мара его дери!.. Плевать. Плевать на всё!

– Ты. Ты не должен был так поступать! Ненавижу тебя!

Передо мной открылась дверь: кажется, меня выпустила Гили. Но я её даже не заметила – выскочила из комнаты и побежала куда глаза глядят.

2. Сила

Да в этом же нет смысла… Как так вышло? Быть этого не может… Он ведь спустился с небес на пламенных крыльях, как заколдованный княжич. Чудо во плоти настоящее. Я должна была стать его княжной. Всё должно было кончиться хорошо.

Но ведь сказки не сбываются. На то они и сказки. Они выдуманные. А я живу в действительности. Настоящей. Зачем тогда сочинять сказки и давать надежду, если в них нельзя верить?

Бежала я долго, надрываясь из последних сил и спустя мгновение обнаружила себя в совсем незнакомом месте. Наверное, не стоило теряться в огромном чужеземном замке. Да какая, в общем-то, разница? Разве сейчас хоть что-то имеет особое значение? Я дура – дуры заслуживают быть обманутыми.

В скромном закутке, вдали от шума и суеты, поднималась лестница, видно, ведущая на верхние ярусы. Напротив неё – картина в изящной раме изо льда. На ней был изображён некто очень знакомый и одновременно совершенно другой. Белые непослушные волосы, посох с голубым сияющим камнем и лукавая, ни на что не похожая улыбка.

Поджав хвост, я обняла себя руками. Ну и правда, куда я пошла? Почему просто не поговорила с Фениксом? Или спросила бы Захарию, что происходит. Тот явно ведёт себя странно.

Хотя опять же, разве это важно? Уже ничего не важно. Я отправляюсь домой, и всё тут.

Под лестницей оказалось не так уж и холодно. Тёплые меха, в которые меня заботливо укутали, изрядно грели меня от ушей до хвоста. Правда, усесться на льду тяжело: мех скользит.

Уткнувшись холодным носом в колени, я закрыла глаза, сдерживая слёзы. Дура. Дура. Дура. Зачем опять привязалась? Зачем опять совершила ошибку? Думала, что-то будет иначе?

Но, может, он просто притворяется? На самом деле он ведёт себя совсем не так, как раньше. Может, он в беде, а я не догадываюсь? И почему же он не сказал мне об этом? А вместо этого нагрубил и отправил восвояси.

Ничего, ни-че-го-шень-ки не понимаю… Как же это всё глупо…

– Ах вот ты где! – Знакомый голос заставил меня устало вскинуть взгляд. – А я тут чуть лоб не расшибла, пока по льду бегала, разыскивая тебя. Как корова на льду, понимаешь?

Гили. Её тонкие копытца и впрямь разъезжались во все стороны точно так, как она сказала. Как у коровы на льду.

– П-понимаю, – только и выдавила я, тут же закусив губу.

– Да ты чего? Из-за этой жар-птицы недоделанной расстроилась? Брось!

Гордо вскинув хвост, Гили на дрожащих ногах попыталась сесть. И в своём роде у неё это получилось: с громким стуком и пронзительным взвизгом она шлёпнулась на пол. После этого она грубо заржала на каком-то Лошадином наречии и обратилась взглядом ко мне.

Слабая улыбка невольно коснулась моих губ.

– Гили, ну что же ты так? – спросила я с едва заметной усмешкой.

– Если бы кто-то предупредил меня, что мы собираемся застрять в ледяной клетке, я бы, наверное, подготовилась, – язвительно ответила она. – Но, увы, никто не догадался придумать обувку для Лошадей.

Я прижала ладонь ко рту. Гили! Всегда ей удаётся рассмешить меня, даже в самые сложные моменты.

Сложные. Улыбка скривилась сама собой.

– Гили, за что же он так со мной? Он ведь обещал всегда быть рядом.

Всхлип. Дала волю чувствам, называется. Дура, дура ты, Мира! Полная.

– Ну-ну. Иди сюда, чудо ты наше, – сочувственно протянула ко мне руки Гили, и я упала в них, не в силах себя больше держать.

Наверное, я долго пролежала в её горячих объятиях, громко рыдая, как младенец. Слёзы, крупные и прозрачные, стекали по щекам весенней капелью и застывали льдинками на ровном полу. В них – как будто вся я. Вся улетучивалась.

Эх, меня и весь замок слышит небось. Да ну, плевать! Надоело! Надоело прятаться, надоело держать в себе. Пусть все знают, что со мной, пусть всем будет урок. Урок о том, что когда, кажется, всё идёт так хорошо и славно, найдётся один. Вячеслав, Феникс. Не перечесть! Дураки!

– Ненавижу. Ар-р. Почему я?! Я ведь готова ради них на всё. Готова в огонь и в стужу бросаться! Готова грудью ловить стрелы! И вот чем они мне платят?! – фыркала я, едва не переходя на звериный рёв. – Вячеслав-то ладно. А вот Феникс!

– Порвать его хочется, да?! – слишком буквально переняла мой настрой Гили.

– Эх, Гили. Порвать и обнять одновременно, – резко и злобно утерев сопли рукавом, ответила я.

Не хочу себя так чувствовать. Такой глупой, так просто обманутой.

Нет. Он больше этого не получит!

– А знаешь что, Гили?

– Что? – прянула ушами она.

– А ну его! – вдруг важно вскинула руку я. – Пусть идёт лесом с таким отношением. Я ему помогала, а он… А он так просто не отделается!

Удивлённая, Гили склонила голову, вслед за ней склонилось и ухо.

– Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросила она.

– Он. Он что-то скрывает от меня, понимаешь? Он явно ведёт себя не как обычно, – ткнула подругу в плечо я. – И сердце у него… стучит так быстро. Взволнованно. Он чего-то боится.

– Ты всё ещё беспокоишься за него?

Мара его дери! Гили права. Смущена и запутана, но права.

– Нет! Я уже отправила его гулять в лес, – отмахнулась я. – Мне ведь надо знать, ради чего он так со мной поступил. Не могу же я просто принять, что он это сделал, и уйти!

На это Гили закивала и заулыбалась.

– Именно! Так его, Мира!.. – завиляла хвостом она. – Только вот. Что делать-то будем?

И тут я задумалась, сосредоточенно щурясь. Все книжки говорят,