окликали друг друга названиями разных домашних животных… Они были, безусловно, пьяны, но что особенно меня удивляло – это были те самые вертолетчики, и они были ТОЛЬКО ЧТО из рейса, ибо по дороге прикоснуться к дарам Вакха им было просто негде! Я молчал и наблюдал, попутно соображая как себя вести. Было несложно понять, что именно сейчас предстоит настоящая пьянка. Нет, не потому, что какой-то праздник, а просто потому, что – вечер! Чуть позднее я узнал, что на завтрак они берут бутылку водки на экипаж. На обед – две. А на ужин… тут уж надо выпить, как следует! Обычно в таких случаях я перехожу на таинственный шепот, и говорю магическую фразу: «Ребята, не могу, у меня там «торпеда» зашита!» Далее надо многозначительно кивнуть на правое плечо. Действует это безотказно. Тебя не только оставляют в покое, но тебе сочувствуют, тебя даже какое-то время опекают как безнадежно больного. В этом случае я как-то замешкался, а может, меня просто никто и не спрашивал… В общем, я понял, что здесь мне отвертеться будет значительно сложнее.

Спустя час, появились какие-то сомнительные женщины, которые, впрочем, моего присутствия не замечали. Они сновали туда-сюда, накрывая на стол, кокетливо повизгивали, когда кто-то щипал их за задницу, исполняя, видимо, всей этой суетой, роль хранительниц очага.

– Рома, – открыла – было, рот одна из них, и вдруг стала вещать таким басом, что я подумал, будто снова началось извержение вулкана Кракатау, – а где вазочка, твою мать?

Рома затаился или просто не услышал, из-за чего последовало громогласное предположение:

– Ты че, падла, мою вазочку пропил?

Я сделал вид, что углубился в чтение. Из туалета, покачиваясь и на ходу застегивая штаны, вышел невозмутимый Рома:

– Ты че, дура, обожралась что ли? Она же разбилась, еще на Первое мая! Серый же из нее шпагу2 пить пытался, и уронил, не помнишь?

Ромина нимфа на мгновение задумалась, и, явно припомнив яркую инициативу Серого, больше развивать тему вазочки не стала.

Вскоре на стол были водружены нехитрые разносолы: икра кабачковая, минтай в собственном соку, завтрак туриста рыбный и большой ломоть настоящего сала, присланный одной из девушек кем-то из сельских родственников. Я по-прежнему не знал, как кого зовут, но и не особенно форсировал события. Вскоре, русское гостеприимство, помноженное на полную безысходность захлестнуло и меня, не оставляя ни малейших шансов оставаться при своих принципах. Помню, выпил я немного, наверное, треть стакана и меня сильно повело. То ли усталость, то ли скудная закуска сделали свое дело, я не знаю, но фактом остается то, что я так и не запомнил, как кого зовут, а имен женской половины компании, я, кажется, так и не узнал вовсе. Часу в одиннадцатом, я сказал прямо:

– Друзья мои! Прошу вас, не стесняйтесь и не обращайте на меня внимание. Я человек с другой планеты, пить с вами на равных не могу, и вдобавок, у меня приказ явиться в часть к шести утра. Так что, вы себе гуляйте на здоровье, а я, пожалуй, отбой устрою, надеюсь, что вас это не обидит.

– Да ты че, – загудели мужики, – кончай притворяться…

 Но тут я уже был непреклонен. Женщины, в основном высказывались презрительно, почему-то сомневаясь при этом в моей мужской силе. Я, понятно, не разубеждал их ни в чем. Через полчаса я уже спал, отвернувшись к стене, выкрашенной когда-то зеленой масляной краской, и видел странный сон не то о пире во время чумы, не то, что-то в этом же роде. Ближе к полуночи, меня кто-то потряс за плечо. Я проснулся. Надо мной стоял, склонившись, уже полностью пьяный капитан – командир экипажа.

– Эй, Леха… У тебя пожрать чего есть?

– Пожрать? Нету…

– Ты ж рассказывал про геологические булочки, б.......!

И точно, я вспомнил, как уже под шафе, вдруг рассказал, что вожу с собой чудо – булочки, изобретенные специально для геологов. Суть в том, что они герметично запечатаны в полиэтилен, и размером меньше яблока. Но, когда надо – их можно распечатать, поставить в печь или даже на лопатке подержать над костром, и получится настоящий хлеб! Причем полуфабрикат этой булочки в процессе готовки увеличивается раз в пять, если не больше.

– Ладно, – не разобравшись со сна, бросил я, – возьмите в сумке.

Небо было еще темным, когда я проснулся от душераздирающих стонов. Все трое летчиков лежали кверху пузом, и стонали как бегемоты, пытающиеся родить автобус. Что такое?.. Я не очень понимал спросонья, что происходит, и лишь суетился, бегая от одного к другому. Животы у всех были раздуты, и, казалось, вот-вот лопнут. Я не мог понять, что случилось, ну не водка же, в конце-концов… Вдруг Рома, приподнявшись на локте, словно умирающий комиссар, почти жалобно произнес:

– Булочки! Ты же говорил, они хорошие…

Недолго думая, я, включил свет и понял по остаткам еды, что булочки никто не пек, их даже не варили! (Говорят, можно и так) Их отрезали по кусочку на газетке и этим тестом просто закусывали!

– Господи, что же делать! Ведь помрут идиоты!

Я стал про себя молиться, чтобы все обошлось. Понемногу сознание успокоилось, и я вспомнил своего приятеля, который, будучи в геологической экспедиции где-то в Средней Азии, стал свидетелем соревнования едоков. Помню, он рассказывал, что весьма средний пехлеван (участник соревнования) съедает чуть не целого барана. А наиболее «талантливые», бывало, что и поболее. Однако доедают они все это, дабы не лопнуть, в чанах с горячей водой.

Это была идея! Я тотчас поставил чайник, вскипятил воды и стал отмачивать в тазике простыни. Затем я их сворачивал вчетверо и выкладывал им на животы, а когда простыни остывали, клал новые и новые. Часам к пяти утра опасность миновала. Все трое заснули.

Я ушел, когда они еще спали, а когда вернулся, их уже не было. Никто также не затруднил себя написанием какой-нибудь записки… Впрочем, больше я их так никогда и не встретил.

Насчет шести утра я конечно погорячился. Я вышел из общаги лишь около семи, и стал искать, бродя по городку, какую-нибудь столовку. Однако, это было еще более наивно, чем полагаться на слово моего бригадного начальства. Пехотинцы располагались в паре километров от поселка, и я с удовольствием прошелся через лес, который уже не казался почему-то таким уж серым. Дойдя быстрым шагом до части, я остновился на КПП и сильно удивившись, огляделся. Либо ночью случилась ядерная война, либо меня зачем-то разыгрывают: на КПП было пусто. Причем, покинули ее явно не только