— Наверное, этот эгоистичный субъект — лучший гид в Нью-Йорке, — не раздумывая, ответила ирландка.

— А сколько вообще гидов вы знаете в городе? — резонно осведомился Джонни.

— Только одного — самого лучшего, — задорно отразила она.

— Да при чем тут Ронан, красавица? Он всего лишь приезжий, который возомнил, что знает все обо всем. Вам нужен такой человек, как я. Я настоящий ньюйоркец, дорогая. Вам это кто угодно скажет. Советую выбросить все ваши путеводители и прогуляться по столице всего цивилизованного человечества с Джонни. Я вам покажу город таким, какой он есть.

— Возможно, именно это и нежелательно, мой мальчик. Леди хочет вернуться домой живой и невредимой, — снисходительно отпарировал Ронан О'Киф.

— Мне показалось, милая леди из тех, что открыты всему новому и решаются порой на рискованные предприятия. Ручаюсь, что два часа, проведенные с Джонни, превзойдут по силе впечатлений два дня с Ронаном! Выбирайте, дорогая, захватывающее приключение с весельчаком Джонни или занудные разглагольствования Ронана? И да будет вам известно, Джонни настоящий джентльмен. Джонни настолько обходителен, что ему можно доверить культурный досуг любимой тетушки или даже пикник с младшей сестренкой. Джонни любит девушек, и девушки отвечают ему взаимностью.

— Одной этой фразы достаточно, чтобы от тебя попрятались все дамы от мала до велика, мой мальчик. Какой ты все-таки еще балбес, — высокомерно заметил Ронан, поднимаясь и поманив за собой Керри. — Ты, Джонни, езжай себе дальше, а мы здесь выходим, — проговорил он.

— Чудак он, но забавный, — поделилась впечатлениями от короткого знакомства Керри, оказавшись на платформе.

— Да, пробавляется чем может. А так славный малый, — отмахнулся Ронан О'Киф, не задерживаясь больше на этой теме.

К середине дня, проголодавшись и истоптав обе пары ног, они решили, что настало время дать своим телам передышку и подкрепление. Поэтому уселись за столик в уютном кафе, и тут, вдали от шума и суматохи, разговор потек тихо и обстоятельно.

— Очень жарко, — посетовала Керри.

— Согласен, жарища неимоверная, — кивнул Ронан. — Но для этого времени года это нормально.

— Хорошо, что кондиционеры работают, — проговорила девушка, обмахиваясь меню. — Душновато, однако.

— Ирландская кровь непривычна к такому сочетанию? — шутливо осведомился Ронан.

— У нас в Ирландии тоже всякое случается, — весело ответила Керри, готовясь сделать заказ.

— Полагаю, в Канаде сейчас тебе больше понравилось бы.

— Возможно. А каково сейчас в Канаде?

— Неплохо. Очень даже неплохо, — заверил ее Ронан.

— Все-то ты знаешь, — пробурчала Керри.

— Да, я уже большой мальчик, — игриво отозвался он. — В том смысле, что взрослый.

— И в чем же эта взрослость выражается? — поддела его она.

— В ответственности, конечно, — хмыкнул Ронан. — По-моему, я неплохо справляюсь со своей миссией гида. Мы сегодня побывали на смотровой площадке, ели мороженое в Бэттери-парк, фотографировали Бродвей, Небоскреб-Утюг, здание суда, здание городского совета, задирали головы, любуясь храмом американской торговли — Вулворт билдинг. И ты, как мне кажется, не просто в порядке, ты довольна.

— Ах, вот как ты, значит, ставишь вопрос! А мне-то уж подумалось, что и ты сам получаешь удовольствие от этой прогулки. А оказывается, ты всего лишь выполнял миссию.

— Признаться откровенно, было весьма занятно побывать во всех этих местах вновь. Возможно, этот опыт отразится в новых редакциях моих путеводителей, — отшутился Ронан О'Киф. — Но согласись, я неплохо справляюсь не только со своей просветительской ролью, но и в качестве опекуна-защитника.

— Не думала, что ты так определяешь свою роль, — рассмеялась Керри. — Забавно... И что же теперь будет следующим пунктом твоей программы?

— Насколько я могу судить по опыту нашего недолгого общения, ты терпеть не можешь всяческие очереди и столпотворения.

— Ты правильно понял, — подтвердила она.

— В таком случае, мисс Дойл, могу ли я пригласить вас прокатиться на круизном катере от Манхэттена до острова Эллис? Надеюсь, ты легко переносишь водные прогулки?

— А остров Эллис — это где? — обеспокоенно справилась Керри.

— Это часть национального парка «Статуя Свободы, освещающей мир» вместе с островом Либерти, на котором, собственно, эта статуя и воздвигнута в 1885 году. В ее основании размещен Американский музей эмиграции. Ты должна была прочесть об этом в путеводителе.

— Запамятовала, — призналась ирландка.

— Итак, Керри Дойл, плывем к всемирно известному и бесчисленное количество раз растиражированному символу Соединенных Штатов Америки?

— Прямо сейчас? — робко спросила она.

— Что-то не вижу энтузиазма, — укорил ее О'Киф.

Керри застыла в раздумье.

— Будет весело, поверь мне, — принялся убеждать ее экскурсовод. — Вдвойне полезно, если впоследствии собираешься отправиться во Францию. Будет с чем сравнивать тамошнюю Эйфелеву башню.

Керри напряженно уставилась на него. «Поверь мне»... Эти два слова он повторял регулярно, и у Керри еще не было основания усомниться, однако этот призыв пугал ее своей бескомпромиссностью. Безоговорочно поверить кому бы то ни было, а тем более довериться малознакомому человеку, представлялось чем-то не столько невозможным, сколько непозволительным.

Керри Дойл посмотрела на часы и мысленно произвела подсчеты, не доверяя собственным впечатлениям. Но они действительно уже более двенадцати часов подряд совершали одну экскурсию за другой, лишь ненадолго прерываясь на еду и символический отдых. А она даже не чувствовала усталости как таковой.

Девушку переполняли впечатления, яркие вспышки мелькали перед глазами, стоило их ненадолго прикрыть. Сознание уже принялось вовсю перерабатывать увиденные образы и почерпнутые сведения, и делало это начерно, бегло, броско, так что процесс мышления Керри ближе к вечеру напоминал наскоро смонтированный кинофильм или россыпь открыток из памятных мест, подобную лишенному смысла коллажу.

Керри чувствовала себя маленькой девочкой, эмоции которой зашкаливают от невозможности их уразуметь и выразить вслух. Она пребывала в состоянии непреходящего изумления, хотя еще этим утром воспринимала все весьма скептически.

Солнце неудержимо склонялось к кромке земли и уплощалось там, растворяясь в складчатых облаках, прощально оглаживая материковую полосу золотыми лучами, моргая между зубцами хрестоматийно знакомых любому человеку американских небоскребов, подводя черту под днем, который невозможно будет повторить. Керри сама светилась подобно алеющему в фиолетовой дымке солнечному полукружью. Она не могла знать, как сияет ее кожа в акварельной неуловимости заката, каждый миг расцвечиваясь все новыми оттенками вплотную приступивших сумерек, простерших трепетные объятья знойному вечеру. Она лишь могла со странным чувством замедления времени наблюдать эту неминуемую смену дня и ночи, тогда как Ронан вбирал взглядом каждое зримое свидетельство перемен в ее лице, но без той светлой грусти, что усиливалась естественной усталостью девушки. Его внешние впечатления не отличались остротой. Он опосредованно воспринимал давно и подробно знакомые явления окружающих достопримечательностей, наблюдая непосредственный отклик Керри.