Гиддингс покашлял.

Стоит ли принять его? Странно, что Оливия могла рассуждать на эту тему спокойно, без лишних эмоций. В конце концов, потребовалось не так уж много времени, чтобы она поняла, что ни он, ни отец не придут к ней на помощь. Что ей следует рассчитывать только на себя. И она справилась с этим. О, конечно, она ничего особенного не предпринимала на протяжении этих лет, чтобы изменить судьбу, только составила перечень предстоящих дел и постаралась выжить. И все-таки ее муж умер, а она выжила.

Она выжила. Пережила и предательство Стерлинга. Она хорошо помнила их последний разговор. Ее переполняла радость в ожидании счастливого будущего. Будущего, в котором она видела себя женой Стерлинга, рожающей ему детей и встречающей старость рука об руку с ним. Этот день, когда они в последний раз говорили о будущей совместной жизни, казался самым ярким из всех. Они собирались пожениться, как только он переговорит с ее отцом. Считали, что именно так нужно поступить.

Она попрощалась с ним в тот день в ожидании предстоящего счастья. И именно в этот день отец сказал, что она должна выйти замуж за Рэтборна. Она, естественно, отказалась. Тогда отец открыл ей тайну своего постыдного поступка. Сказал, что и ему и ей придет конец, если откроется эта тайна. Но она все еще не теряла надежду. Стерлинг любил ее. Он не станет обращать внимание на такие вещи. Он обладал положением в обществе, почитаемой фамилией, деньгами и властью, достаточными, чтобы замять подобный скандал. Нет, он был ее рыцарем, ее героем. Он наверняка мог спасти ее, но он не сделал этого.

Оливия пыталась спастись сама. Рассказала о своих неблаговидных поступках Рэтборну, будучи уверенной в том, что он подбирает безупречную невесту и она не подойдет ему, коль скоро не является таковой. Ему это не понравилось и он разгневался, но не отказался от нее. Даже будучи напуганной, испытывая боль, она пыталась убежать, но Рэтборн пригрозил, что уничтожит и Стерлинга. Оливия почти не сомневалась в том, что правильно оценила ситуацию.

У нее не было выбора. Она могла бросить на произвол судьбы отца, но ни за что не стала бы рисковать жизнью Стерлинга. Спасла его, хотя он и не подозревал об этом.

— Миледи?

Голос Гиддингса вернул Оливию к действительности. Почему бы не повидаться с ним? Она не собиралась оставаться затворницей, какой стала после замужества, и не собиралась избегать ни Стерлинга, ни кого-либо другого. Встреча с ним была бы первым шагом.

— Проводите его… — Оливия запнулась. Она еще не сменила обстановку в доме, не избавилась от всего, что напоминало о муже, хотя и собиралась это сделать. Был, правда, еще один выход — продать этот дом и навсегда покончить с прошлым.

— Проводите его в гостиную. — Оливия распрямила плечи. — Я подойду немедля.

— Как прикажете. — Дворецкий с готовностью кивнул, повернулся и вышел.

У Оливии внутри шевельнулось чувство страха. Наверное, граф просто понял, что неприлично отделываться только письмом. Возможно, мать надоумила его, что необходимо нанести визит. Его появление объясняется не более чем соблюдением этикета. Если и придавать этому какое-то значение, то только в том смысле, что эта встреча может послужить знаком окончания прошлой жизни и начала новой. Новой жизни, которую она намеревалась прожить без сожалений.

И эта встреча должна послужить решению ее собственных задач.

Оливия сложила лист бумаги с перечнем надежд и желаний, многие годы поддерживавших ее, и положила его в ящик стола. Теперь не было нужды прятать его. Уже не имело значения, увидит ли кто-либо этот листок. Тем не менее ей не хотелось, чтобы он увидел его сегодня.

Сегодня Стерлингу Харрингтону, графу Уайлдвуду, незачем знать, что его имя значится во главе этого списка.

Стерлинг нанес этот визит, приняв твердое решение и из самых добрых побуждений. Несмотря на сознание того, что он когда-то проявил черствость по отношению к ней, сердце сжалось при виде вошедшей в комнату Оливии.

«Ливи».

Она холодно кивнула ему.

— Добрый день, милорд.

— Добрый день, — пробормотал он в ответ.

Их взгляды встретились, и Стерлингу сразу вспомнилась их последняя встреча наедине. Тогда окружающий мир казался чудесным, и он был уверен, что всю оставшуюся жизнь они будут вместе. Она оказалась в точности такой, какой он ее помнил, точно той женщиной, которая из тайников сознания всплывала в его снах. Раньше Стерлинг никогда не видел ее в черном, но это платье, несмотря на крайне строгий покрой, облегало ее фигуру словно натянутая на руку лайковая перчатка. Оливия выглядела в точности так, как раньше. Те же зеленые глаза, та же белая кожа. Ее белокурые волосы по-прежнему могли соперничать с волосами ангелов на картинах живописцев эпохи Возрождения, а губы все также притягивали его, приглашая к поцелую. Она выглядела в точности так, как прежде… и была совершенно другой.

В поведении Оливии ощущалось заметное проявление силы духа; создавалось впечатление, что ей довелось превозмогать выпавшие на ее долю невзгоды. Держалась она непринужденно, с мягкой грацией женщины, знающей себе цену и свое положение в этом мире. Ее взгляд был оценивающим и холодным. Десять лет назад она обладала природной непосредственностью, была этакой нетронутой жемчужиной. Красивой, вполне земной и лишь с намеком на то, какой она может стать в дальнейшем. Сейчас же она была уже вполне сформировавшейся личностью. «Закаленной в огне». Внезапно возникшая мысль заставила его внутренне содрогнуться.

Стерлинг, как и все другие, был наслышан о Рэтборне.

О том, каким человеком он был. Тем не менее о его отношениях с женой никаких слухов не было. Обычно ссоры, измены, скандалы между супругами, несмотря на осуждение королевы, служили источником постоянных сплетен в обществе, что само по себе было странным. И в самом деле, разве мог кто-либо досконально знать о том, как складываются отношения между супругами?

Вскоре после замужества Оливия просто исчезла из поля зрения общества. Изредка посещала общественные мероприятия, навещала подруг, но большую часть времени проводила в деревне.

Стерлинг знал о том, что она живет уединенно, но его мысли были заняты другими проблемами. Стыдно было признаться даже самому себе, что отсутствие Оливии в обществе облегчало ему жизнь.

Глядя на нее, он задавался вопросом, насколько справедливы слухи о тяжелом характере покойного Рэтборна и каково было Оливии жить с ним.

— Зачем вы пришли? — спросила она без предисловий.

— Я пришел… чтобы выразить свои соболезнования, — озвучил он первое, что пришло ему в голову.

— Вы прислали письмо. Этого было достаточно, и оно было принято с благодарностью. — Оливия холодно смотрела на него. — Если вам нечего добавить…

— Есть кое-что. — Стерлинг набрал полную грудь воздуха. — Ко мне приходил ваш отец.

У нее едва заметно затвердели черты лица. Он даже усомнился в том, что это произошло.