Неужели? Как она могла так забыться и описать мужчину, который ей не по зубам!

— Вы действительно считаете, что я должна попрактиковаться на Саймоне Нортропе?

Хэйден и Мисси кивнули.

— И как вы себе это представляете? Он — вице-президент...

— Не забывай о ксероксе. Прецедент имел место быть.

— Он сразу обо всем догадается.

— Надо сделать так, чтобы не догадался.

— Пожалуй, схожу-ка я на двадцать шестой этаж и сделаю пару копий, — задумчиво протянула Мисси.

— Ты помолвлена, — поспешно напомнила Сара, не желая, чтобы Мисси попалась Саймону на глаза.

— Итак, решено, — подвела итог Хэйден.

— А как я пойму его реакцию? — простодушно спросила Сара.

— По вспышке в глазах, милочка, — с улыбкой превосходства ответила Хэйден.

Видела ли она когда-нибудь вспышку в глазах мужчины? Эта мысль не давала Саре покоя даже тогда, когда она вернулась на свое рабочее место. Хорошо Хэйден говорить, когда все мужчины смотрят на нее по-особенному, совсем не так, как на Сару. Мисси тоже наверняка знает, о какой вспышке шла речь...

Даже раскладывая зарплату по именным конвертам, Сара продолжала думать об этой чертовой вспышке и вздрогнула, услышав осторожный стук в стенку своей кабинки. Подняв голову, она, к своему огромному изумлению, увидела Саймона Нортропа собственной персоной.

Неужели негодяйка Хэйден что-нибудь ему сказала?

— Привет. — Даже в одном этом слове был слышен легкий акцент. — Сара? Я ведь не ошибаюсь?

Ну и ну! Язык Сары накрепко прилип к небу, и все, что она смогла сделать, это кивнуть.

— Я нашел это в копировальной машине. — Саймон протянул ей лист бумаги.

Сара почувствовала, что бледнеет. Листок, который протягивал ей Саймон, был оригиналом одного из документов, которые она копировала. Абсолютно секретная информация, которую никто не должен был видеть.

Подобная оплошность грозила увольнением. Саймон наверняка знал об этом, но вместо того, чтобы уведомить ее начальство о серьезной провинности, принес документ ей.

Сара протянула руку за листком и увидела, как дрожат ее руки.

— Это недопустимая оплошность. Я чувствую себя ужасно виноватой.

Он посмотрел на нее сверху вниз — взгляд был дружелюбным, но никакой вспышки Сара не заметила.

— Ничего страшного не случилось. Уверен, что никто, кроме меня, после вас к этой копировальной машине не подходил.

Сара облегченно вздохнула. Раньше она никогда не допускала подобных ошибок. Видимо, слишком торопилась встретиться с Хэйден и Мисси, да и голова ее была занята мыслями о Саймоне, вернее, об отдельных частях его тела, и вот к чему это привело.

Теперь она должна сказать что-нибудь уместное, но только так, чтобы это не выглядело как флирт. Господи, ну почему в голову не приходит ничего остроумного и непринужденного? Она смотрела на злополучный листок, как будто между строк отчета о работе некоего Чарлза Лифкина она могла найти подсказку. Собравшись с духом, Сара подняла голову...

Он ушел.

Молодец, Сара! Она едва не кинулась вдогонку, чтобы все-таки поблагодарить его, но потом решила немного остыть, придумать достойную речь и только тогда подняться к нему в кабинет и выразить свою благодарность.

Неужели Саймон Нортроп, тот самый Саймон Нортроп, который прослыл ярым поборником соблюдения должностных инструкций, сам нарушил их, чтобы спасти ее от увольнения? Он не посчитался со временем и лично занес ей забытый документ — не позвонил ее начальнику, не вызвал его и не отдал документ ему. В конце концов, он мог позвонить ей и приказать зайти за бумагой.

Это был великодушный поступок.

В сознании Сары прозвенел звоночек — разве не называла она доброту и великодушие в числе обязательных черт ее идеального избранника? А Саймон Нортроп сегодня дважды проявил их по отношению к ней.

Если она не будет осторожна, то рискует сильно увлечься этим мужчиной. Сегодня она увидела его в ином, намного более притягательном качестве. И почему раньше он казался ей высокомерным и отстраненным? Высокомерные вице-президенты компаний не помогают простым служащим исправить поломку в копировальной машине и не спасают от увольнения таким образом, каким сделал это он.

К концу дня Сара распознала у себя все признаки зарождающейся влюбленности, что означало лишь одно — теперь о том, чтобы использовать Саймона Нортропа в качестве подопытного кролика, и речи быть не может. Экспериментировать можно только тогда, когда в этом не участвуют чувства. Итак, никакого флирта с Саймоном Нортропом. Требуется найти другой объект для эксперимента, а с Саймоном... Ну разве что еще парочка поломок ксерокса.

До конца рабочего дня Сара прокручивала в голове различные сценарии их беседы, но того, как в действительности сложилась ситуация, она не смогла предугадать ни в одном из них.

Двадцать шестой этаж намного шикарнее ее двадцать четвертого, подумала Сара, выходя из лифта. Ковер на полу был толще, цветовая гамма — ярче, мебель — современнее. В холле возле лифта были развешены фотографии известных клиентов и стояли стеллажи с газетами и журналами. Она почти сразу же нашла офис Саймона. Подойдя к двери, Сара услышала, что он говорит по телефону, и решила дождаться окончания разговора. И хотя она полдня готовилась к этой встрече, так толком и не придумала, что же ему сказать.

Услышав, что он закончил разговор, она постучалась и открыла дверь.

— Мистер Нортроп?

Он стоял у стола, и Саре показалось, что она заметила блеск в его глазах. Блеск, но не вспышку.

— Сара?

— Я... гм-м-м... Я...

В это время снова зазвонил телефон. Саймон нахмурился, затем сделал Саре знак, чтобы она не уходила, и поднял трубку.

Сара терпеть не могла присутствовать при чужих телефонных разговорах, когда требовалось делать вид, что ничего не слышишь, хотя не слышать в такой ситуации просто невозможно. Еще хуже, когда разговор принимал неожиданный оборот и приходилось лихорадочно решать — то ли продолжать притворяться глухой, то ли уйти.

Ей не так уж много нужно было сказать Саймону. Можно беззвучно открыть рот, изобразив «спаси-бо», и ретироваться, разве что... Он продолжал говорить, не отводя от нее глаз, и этот взгляд удерживал ее. Чтобы откровенно не таращиться на Саймона, Сара занялась изучением интерьера его кабинета, а когда бросала на него взгляд, то видела только его глаза. Бархатные глаза цвета молочного шоколада. И глядя в них, она понимала, что стоит на пороге самого большого безрассудства в своей жизни.

— Да, — сказал Саймон. — Попросите их подняться. — Пауза. — Сколько? — Он поморщился. — Я понял. Пусть поднимаются. — Он аккуратно положил трубку на рычаг и развел руками. — Прошу меня извинить.