litbaza книги онлайнНаучная фантастикаЗдесь и сейчас - Энн Брашерс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 56
Перейти на страницу:

Я беру ее за руку. Несколько секунд держу, потом отпускаю. Ни с кем другим я не могу позволить себе такой близости, только с ней.

— У его собачки теперь другая кличка, — говорит она едва слышно.

— Что?

— Папа Аарона дал собаке другую кличку, теперь ее зовут Эйб. Совсем ей не идет.

Возвращаемся на большую поляну, где все уже в сборе, и направляемся к жилым кварталам на окраине, где на верхнем этаже кафешки «Старшая сестренка» нам сдали большое помещение для вечеринки. Обычно сборища у нас бывают в Нью-Йорке, до него рукой подать, всего-то тридцать миль, а транспорта тут хоть отбавляй, а кроме того, город такой огромный, такой запутанный, что в нем легко можно раствориться без следа. Ведь мы предпочитаем, чтобы на нас поменьше обращали внимание.

Нынче вечером на втором этаже «Старшей сестренки» с потолка свисают ленты серпантина, столы, стоящие вдоль стен, сервированы а-ля фуршет. В передней части вижу несколько соглядатаев, узнаю́ их по другим вечеринкам.

— Пренна? Я не ошиблась? — слышу я, снимая куртку.

Ко мне подходит какая-то женщина, черные волосы с проседью, возраста примерно как моя мама.

— Да… миссис… — Никак не могу вспомнить, как ее зовут.

— Сильвия Теллер. Я… Мм… В общем, мы живем в Доббс-Ферри, — говорит она.

Кажется, женщина чувствует себя не совсем в своей тарелке. Мысли мои лихорадочно скачут, я не понимаю, чего ей от меня надо. Наконец до меня доходит, в чем дело. Когда-то она была подружкой моего отца. То ли они в одном колледже учились, то ли вместе оканчивали школу. Она явно в затруднении, как начать разговор, поскольку об этом говорить нельзя, никак не может ничего придумать.

Я знаю, что очень похожа на папу, он у меня был потрясающе красивый мужчина, его знали все в округе. Это первое, что может прийти в голову человеку, который его знал, когда он на меня смотрит. Как и папа, я высокого роста, у меня, как и у него, прямые темные волосы и широкие азиатские скулы. Я совсем не похожа на маму, маленькую блондинку, разве что глаза у нас обеих серебристого оттенка. Никому на подобных мероприятиях и в голову не может прийти, что мы с ней мать и дочь. Зато сразу бросается в глаза мое сходство с человеком, имени которого упоминать нельзя. И ситуация сразу становится неловкой.

Ладно, не хочется думать о грустном. Иду в туалетную комнату, чтобы умыться и немного подкрасить губы. И в дверях чуть не сталкиваюсь с выходящей оттуда Корой Картер. Мы одновременно делаем шаг назад.

— Привет, Пренна, — улыбается она.

— Привет, Кора. Как дела?

При встрече мы никогда не обмениваемся поцелуями, не обнимаемся и все такое. Люди в нашей общине предпочитают вообще поменьше касаться друг друга.

— Нормально, — отвечает Кора, изучая мой прикид. — Потрясно выглядишь. Какой у тебя поясок!

Опускаю голову, гляжу на свой поясок.

— Спасибо. Ты тоже потрясно.

— Видела галстук на Моргане Лоури? Бабочку? — радостно спрашивает она.

— Нет еще. Я только что пришла.

Галстук-бабочка на Моргане Лоури считается между нами вопиющей безвкусицей.

— Обязательно полюбуюсь.

— Уж полюбуйся. Ладно, до встречи.

— Пока.

Я вдруг ловлю себя на том, что на секунду дольше, чем положено, гляжу ей в глаза, и она от этого смущается.

Кору я знаю довольно давно. Все члены нашей общины прибыли сюда из одного и того же места, многие были знакомы еще в Постремо. Нас всех связывает то, что мы пережили страшное бедствие и у каждого есть свои незаживающие раны. Помню тот день, когда умерла мать Коры. Помню ее полуголодные-полубезумные глаза, когда ее тетя привела мать Коры с братом к нам в дом, чтобы мы позаботились о них. Помню также, что через несколько месяцев ее брат умер. Не хочется думать сейчас о грустном, но воспоминания сами лезут в голову. Подобных случаев в моей памяти наберется больше десятка, про детей из общины. У них, небось, тоже найдется, что обо мне вспомнить. А вообще, со времени прибытия сюда серьезней разговора, чем о пояске, у нас с Корой не было.

— До встречи. — Она неуклюже машет рукой и исчезает.

Я всегда стараюсь психологически подготовиться к такого рода разговорам, ведь впереди целый вечер. Примерно такие диалоги слышны изо всех углов. Никто не говорит о том, что́ нас всех по-настоящему связывает. Пропасть между нашими словами и мыслями огромна и мрачна, порой мне кажется, упади я в нее, падать буду вечно.

Но мы, как мне кажется, хотя бы чувствуем это. По крайней мере, я чувствую. Интересно, а как остальные? Хоть кто-нибудь? Я не знаю и, наверное, никогда не узнаю. Мы повинуемся нашим заповедям, как актеры сценарию, разыгрывая на огромной сцене бесконечно длинный спектакль. И хотя у нас нет зрителей, ни один из нас ни единым намеком не выдает, что это всего лишь игра.

Иногда я только и слышу то, о чем мы не говорим. Думаю только о том, о чем не должна думать, и помню то, о чем должна забыть. Слышу в этом зале голоса призраков, голоса тех, кого мы потеряли в старой жизни, — они умоляют, чтобы мы помнили их. Однако мы о них никогда не вспоминаем. Но, как едва различимый шепот, я слышу все, что мы чувствуем.

Джеффри сдвигает несколько столиков, и целая толпа юнцов рассаживается вокруг, непрерывно болтая друг с другом. Джеффри пододвигает мне стул, и я тоже сажусь. Оглядываю сидящих. Все они — мои друзья. И они мне небезразличны. Такова моя жизнь. Все болтают о своих поясках и туфельках, о машинах, которые хотели бы иметь, о спектаклях, телепрограммах, которые смотрели, но я ничего не слышу, громкие голоса призраков заглушают их разговоры.

Где-то около девяти служители помогают передвинуть столики ближе к стенкам и освободить место для танцев.

Джеффри машет мне рукой, и мы с ним пляшем под какую-то сладенькую популярную песенку. Остальные тоже дергаются. Вижу, как Кэтрин отплясывает с Эвери Стоуном, вечно сексуально озабоченным типом.

Если присмотреться внимательно, сразу станет видно, насколько все это натянуто, как мы все осторожны, как боимся лишний раз притронуться друг к другу, даже чуть-чуть, даже случайно. Мы ничего не можем с этим поделать. Свои нежные годы мы провели в атмосфере чумы. Я же вижу, как нормальные дети в нашей школе толкаются, хватают друг друга, обнимаются направо и налево. Но только не мы. Для нас либо полная физическая изоляция, либо… В общем, третьего не дано. Сначала существует первое, потом вдруг бац! — второе, и я подозреваю, что на фоне первого второе должно несколько раздражать и происходить довольно холодно и отчужденно.

Меня приглашает на танец Эдриан Понд. Берет меня за талию. Он высокого роста и довольно красивый, о нем у меня нет никаких мучительных воспоминаний, ничего такого из прежней жизни. Мелодия звучит медленнее, и Эдриан придвигается ко мне ближе. Ухом ощущаю его теплое дыхание.

Хочу хоть что-то почувствовать. И действительно чувствую. Но лишь в негативном смысле: хочу, очень хочу оказаться там, где ничего этого нет, где вообще ничего нет. Господи, как мне сейчас одиноко!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?