Вдруг Вероника заметила Тимура, который направлялся к лестнице, разговаривая с кем-то по телефону. Стараясь изобразить равнодушие, она повернулась к лестничному пролету спиной.

Завидев Тимура, Зинаида закатила глаза и прошептала:

— Твой Ханин прет сюда, держись уверенно.

Учуяв запах знакомого парфюма, Вероника напряглась как струна. Сердце забилось чаще, ладони рук вспотели. Она обожала этот аромат и одновременно чувствовала неловкость, вдыхая его. В это время Тимур, не переставая разговаривать по телефону, прошел мимо, не обратив на троицу никакого внимания.

Ира положила руку на плечо Вероники, таким образом подбадривая ее.

— Вот видишь, Верон, первый шаг сделан! — сказала она.

— Да ни хрена пока не сделано, — не согласилась Зинаида. — Думаешь, этот придурок не заметил, что она вся тряслась, как осина, когда он проходил мимо? Но ты не ссы, Каспраныч, — подруга с чувством похлопала Веронику по другому плечу, от чего та слегка пошатнулась, — мы с Приходько будем тебя тренировать.

— Зин, ну она, по крайней мере, отвернулась от него, а раньше у нее даже рот открывался, когда Медок всплывал на горизонте, — развела руками Ира. — Нужно поддерживать эти ее маленькие шаги, иначе она совсем упадет духом. Нас вот она всегда поддерживала во всех наших проблемах. Теперь наша очередь.

— Девчонки, давайте мы просто сделаем вид, что Медка вообще не существует, — вздохнув, сказала Вероника. — Если вы постоянно будете говорить о нем, я не смогу сконцентрироваться и провалю всю миссию.

— Какую миссию, Каспраныч? Совсем уже обезумела?

— Миссию по освобождению от медовой зависимости. Но для этого мне сначала нужно закрыть гештальт. А чтобы его закрыть, мне нужно провстречаться с Медком хотя бы пару недель. — Увидев, как Иркины брови медленно сдвигаются к переносице, а Зинаида начинает закатывать глаза, Вероника тут же поспешила успокоить подруг: — Спокойно! Ритка говорит, что это основное условие для моего освобождения от зависимости. Если я не добьюсь своего, и он не предложит мне встречаться, я буду думать о нем до окончания школы. Или, что еще хуже, всю свою жизнь. Мне нужно логически завершить свою школьную любовь, расставить все точки, прийти к завершению этой истории. Иначе самыми яркими воспоминаниями о молодости станут унизительные и провальные попытки завоевать школьного красавчика. Я выйду замуж и возможно рожу детей, но время от времени все равно продолжу раз за разом прокручивать в голове ситуацию с Ха… с Медком. Размышлять, что все могло бы быть иначе, если бы я сделала так или эдак. Фантазировать, что он влюбился в меня без памяти, а я его бросила, и он рыдал, ползая за мной на коленях по всей школе. И этот процесс невозможно остановить, он всегда цикличен. Почитайте об этом в инете, там полно статей, в которых подробно объясняется, почему обязательно нужно закрывать гештальты. Вон у Ритки на работе есть женщина, которая вовремя не сделала этого, и теперь у нее едет крыша. Каждую ночь она поет колыбельную своим кошкам и выкладывает это в интернет! Мне бы не хотелось для себя такой участи!

На одном дыхании выпалив эту тираду, Вероника стала наблюдать за подругами. Интересно, догадаются ли они, что закрытие гештальта — далеко не главная причина ее желания стать девушкой Тимура?

— У меня, кажется, такое было, — сказала Зинаида. — Когда я по ошибке пикнула не того персонажа и позорно проиграла игру. Все бы ничего, но в противоположной команде была одна дура, которая потом везде выкладывала скрины с игры и хвалилась, какая она крутая. Я целых полгода копила в себе ярость, пока однажды она не попалась мне в одном онлайновом женском чемпионате. Я просто в нулину уничтожила ее на харде, и только после этого меня попустило.

Девушки терпеливо дослушали историю Зинаиды и понимающе кивнули, хотя из всего повествования уловили лишь общий смысл. Но своего Вероника определенно добилась — подруги поняли, что она пыталась до них донести, и обещали поддерживать ее.

После седьмого урока Ира отправилась на дополнительные занятия по алгебре, Зинаида — домой, а Вероника — на школьную парковку, где ее уже ждала Ритка. По дороге она столкнулась с одиннадцатиклассником Костей Селоустьевым, которого считала самым мерзким парнем в школе, а, возможно, и на всей планете.

Начиная с прошлого года, он буквально не давал ей проходу. И если остальные парни проявляли к ней симпатию, не переходя грани приличия, то Селоустьев демонстрировал свой интерес довольно неприятным образом. К примеру, при встрече он любил показывать Веронике язык, но далеко не так безобидно, как это обычно делают расшалившиеся дети. Делая из указательного и среднего пальцев руки букву «V», он просовывал между ними язык и плавно двигал им вверх-вниз, что доводило девушку до приступов тошноты. Проходя мимо нее в школе, он мог как бы невзначай коснуться ее груди. Нередко он вставал к ней вплотную, когда она стояла в очереди в столовой, и терся об нее, пока она в ужасе не сбегала. Делал он все это, только когда с ней рядом не было никого, кто бы мог стать свидетелем его откровенных к ней домогательств.

Вероника не могла дать ему отпор, при виде него она вся съеживалась от страха. Она даже не могла найти в себе сил с кем-нибудь этим поделиться, потому что, вопреки здравому смыслу, ощущала себя виноватой во всем происходящем. В глубине души девушка понимала, что ее вины здесь нет, но после очередной встречи с Селоустьевым ее каждый раз мучили сомнения. Ей казалось, что возможно она слишком откровенно одета, чересчур ярко накрасила ресницы или зря распустила волосы. Всем этим, по ее мнению, она как бы провоцировала очередной неприятный поступок в свою сторону. Но так почему же остальные парни так не делают? Может быть все-таки виновата не она, а этот мерзкий извращенец? Эти бесконечные качели в голове сводили с ума.

Иногда Вероника думала, что Тимур наверняка бы защитил ее, если б ему было на нее не плевать. Она представляла себе, как он разбивает Селоустьеву нос, и тот, обливаясь кровью и слезами, вымаливает у нее прощение перед всей школой. Но все эти мечты давали лишь временное успокоение. Как Вероника ни старалась, но у нее никак не получилось полностью избежать встреч с извращенцем. Казалось, он прямо чуял, где и в какой момент она будет одна. И тогда он, словно охотник, настигал свою жертву, заставляя ту трепетать от ужаса. Это доводило его до экстаза.

И вот снова, стоило ей только оказаться одной, Селоустьев тут же возник в поле ее зрения. Стиснув кулаки в карманах куртки, Вероника ускорила шаг. «Все в порядке, на улице он тебя не тронет», — мысленно успокаивала себя она, стараясь смотреть вниз, на асфальт, а не на него. Впрочем, это не помогло избежать его внимания.

— Ве-ро-ни-чка, — пропел Селоустьев, хватая ее за рукав куртки. — Жаль, что нам не в одну сторону. Хотя, может, составишь мне компанию?

— Не могу, меня на парковке ждет отец, — продолжая смотреть себе под ноги, соврала Вероника.

Селоустьев ухмыльнулся и ухватил большим и указательным пальцами локон ее волос. Затем он слегка потянул его на себя и вдохнул аромат ее кондиционера. Не дожидаясь того, что может произойти дальше, Вероника вырвалась и понеслась на парковку. И, только сев в машину и захлопнув за собой дверь, она смогла почувствовать себя в безопасности.