Он что, бросился в аэропорт прямо после нашего разговора? — мелькнула у Анджелы мысль. Пожалуй, да, иначе не добрался бы до Дублина в эдакую рань. Но если своей стремительностью Антонио пытался произвести на нее впечатление и показать, как близко к сердцу принимает проблемы Санди, то потерпел поражение.

Анджела не хотела видеть своего мужа. И не хотела, чтобы по ней скользил взгляд золотисто-медовых глаз, как будто она до сих пор являлась собственностью Антонио.

Не порадовало Анджелу и то, что вид у нее был неприбранный и сонный. Разве Антонио имел право так пристально смотреть на ее спутанные волосы, свисающие на плечи? И на нее саму, одетую лишь в тонкую белую хлопчатобумажную футболку и такие же шорты.

Угольно-черные ресницы полуприкрыли золотистые глаза. Теперь взгляд Антонио, казалось, ласкал ее стройные ноги. И Анджела ощутила, как в ней просыпается нечто забытое под названием «сексуальное возбуждение».

Этому мужчине всегда было достаточно одного взгляда, чтобы немедленно лишить ее рассудка.

— Что ты здесь делаешь? — набросилась Анджела на мужа, решив, что лучшая зашита — это нападение.

Да он просто воплощенная надменность, подумалось ей, когда Антонио приподнял черные брови и посмотрел на нее как бы свысока. Хотя Анджела стояла ступенькой выше и их лица находились на одном уровне.

— Полагал это очевидным, — холодное ответил он. — Я приехал увидеться с моим сыном.

— Но ведь только пять утра! — возразила Анджела. — Санди еще спит.

— Анхела, я прекрасно знаю, сколько сейчас времени, — произнес Антонио с некоторым напряжением, и она увидела, как по его лицу промелькнула тень усталости.

Тут же Анджела заметила еще много чего. К примеру, муж выглядел старше, чем можно было бы ожидать, на лице прорезались морщины, придававшие ему вид прожженного циника, уголки рта опустились, словно он больше не позволял себе улыбаться.

Почему-то это причинило Анджеле боль, которая только пуще разозлила ее. Она не желала чувствовать к этому человеку ничего, кроме безразличия.

— Как ты умудрился так быстро здесь очутиться? — угрюмо спросила она.

— Вечером сел в самолет, летел всю ночь, — ответил Антонио. — Потом взял такси из аэропорта.

Припомнив шум мотора под окном и не видя у тротуара автомобиля, Анджела снова с изумлением взглянула на Антонио. За ним не водилось привычки ездить на такси. Он любил сам сидеть за штурвалом самолета и рулем автомобиля…

— Мы так и будем беседовать, стоя на крыльце? — прервал ее размышления Антонио.

И он окинул раздраженным взглядом аккуратную улочку и ряды домов. Кое-где в окнах уже подняли занавески: должно быть, голоса Антонио и Анджелы далеко разносились в тихий утренний час.

Да, мой незваный гость не из тех людей, с которыми общаются через порог, кисло подумала Анджела. Он же у нас многоуважаемый глава банка с мировой известностью, эксперт по спасению разорившихся предприятий. Все ценят его мнение, его советы и, когда он является на зов, встречают с распростертыми объятиями.

Но я не из этих людей, напомнила Анджела себе самой. Я ничего ему не должна и совершенно его не уважаю.

— Тебе здесь не рады, — холодно сообщила она Антонио.

— Вероятно, мой сын придерживается иного мнения, — возразил тот.

Анджела была бы рада презреть слова мужа, но понимала, что не может сделать этого.

— Тогда почему бы тебе не вернуться сюда, скажем, через пару часов, когда Санди проснется? — предложила она и уже было приготовилась закрыть дверь перед носом Антонио.

— Если не пустишь меня в дом, то пожалеешь об этом, — сурово предупредил Антонио, и глаза его загорелись недобрым огнем.

К собственной досаде, Анджела заколебалась.

— Я полагал совершенно очевидным, что нам с тобой надо поговорить, пока Сандро спит, — добавил Антонио с усмешкой. — Иначе почему, думаешь, я приехал так рано?

Да, он снова был прав. Анджела знала, что ведет себя недостойно, но ничего не могла поделать: так трудно побороть старую привычку ни в чем не уступать мужу!

— Ты сама позвонила мне, Анхела, — сурово напомнил ей Антонио. — Беспрецедентный шаг сам по себе. Ты поделилась со мной своим беспокойством, и вот я прибыл. Так будь добра согласиться с мыслью, что мое появление здесь оправдано.

На этот раз Анджела молча отошла в сторону, давая человеку, который до сих пор считался ее мужем, возможность войти в дом. Антонио медленно переступил через порог: он явно осознавал значение происходящего.

И вот он стоит рядом с женой в тесной прихожей, одним своим присутствием заставляя помещение казаться еще уже и темнее. Анджела почувствовала, как напрягается, ощущая физическое превосходство Антонио — его высокий рост, широкие плечи, которые были не так заметны, пока он стоял за порогом и ступенькой ниже. Внутри все сжалось при мысли, как может быть опасен этот человек.

Семь лет назад им хватило одного взгляда, чтобы упасть в объятия друг друга. И вот теперь, несмотря на годы жесточайшей вражды, Анджела ощутила, как в ней просыпается знакомый чувственный голод.

Вот дьявольщина! — мысленно выругалась она, проклиная то ли себя за слабость, то ли Антонио — за его сексуальную привлекательность.

— Сюда, — пробормотала она, отстранившись, чтобы не коснуться мужа.

Проведя его в гостиную, Анджела отступила в сторону, внимательно наблюдая за тем, как Антонио оглядывает незнакомую комнату.

Простые синие ковер и занавески, две небольшие обитые ситцем софы, телевизор, столик и шкаф придавали комнате уютный вид. Только в отведенном Санди углу в беспорядке лежали игрушки и книжки.

Все было очень чистеньким и очень обыкновенным. Не сравнить с элегантными и просторными гостиными и залами для приемов в доме Антонио, уставленными бесценным антиквариатом. Или с огромной комнатой для игр, наполненной всем, о чем только может мечтать маленький мальчик. Анджела заметила, что Антонио поджал губы.

— Пойду оденусь, — сказала она, поворачиваясь к двери, чтобы сбежать прежде, чем скажет что-нибудь едкое о том, что деньги, мол, не самое главное в жизни.

Но Антонио поймал ее за запястье.

— Я не сноб, Анхела, — негромко произнес он. — И знаю, что Сандро хорошо здесь с тобой.

— Пожалуйста, отпусти меня, — поспешно попросила Анджела, чувствуя, как от его пальцев по руке распространяется странное, возбуждающее тепло.

— Чего ты испугалась?.. Я же не бью женщин, — угрюмо сказал Антонио.

— Удивительно, — съехидничала Анджела, когда он выпустил ее запястье. — Я ошибаюсь или при нашей последней встрече ты угрожал мне именно этим?

— Пустые слова, — вздохнул Антонио, отвернувшись. — Я разозлился, и угрозы мои ничего не значили, Анхела. Ты же сама это знаешь.