Улыбка сменилась озабоченным выражением.

— Это странно. Надеюсь, что с ней все в порядке.

— Я тоже, — вздохнула я, тут же почувствовав себя виноватой.

— Твои клиенты, Энджи? — напомнил Мне Стив.

— Они отвергли все предварительные наработки. Оказывается, они хотят, чтобы обычные люди примерили на себя вампирский образ жизни, а не Сулейман и Моравия — наш. И хотят, чтобы мы с Кимберли пришли сегодня ночью к ним в клуб. Идея в том, чтобы люди из клуба выступили в качестве моделей.

— Это может сработать, по крайней мере в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Правда, сомневаюсь насчет Падьюки, штат Кентукки. — Стив пригладил свои волнистые черные волосы, которые в этом совершенно не нуждались. — Хотя нет, беру свои слова обратно. Подростки в Падьюке все до единого переедут сюда, как только увидят рекламу.

— Очень странная вещь. Они сказали, что Кимберли уже ходила с ними в их клуб, а мне она ни словом не обмолвилась, да и никому другому тоже.

— Думаю, не о чем было упоминать. В какие только странные места мне ни приходилось попадать, лишь бы ублажить клиента. Чтобы я, да на бейсбол? — Стив содрогнулся. — У клиентов вечно семь пятниц на неделе, Энджи, и тебе это известно. Утром вдруг просыпаются и решают, что лучше всего их продукт будет продаваться с пляшущими медведями. Сходи с ними в клуб. Может, увидишь там что-нибудь такое, чего не заметила Кимберли.

— А ты не можешь со мной пойти?

— Сегодня? Извини, но у меня свидание. А как насчет Кимберли?

— О, она-то пойдет. Ты не поверишь, что она сделала сегодня утром, Стив! Такое впечатление, что стоило Люси исчезнуть, и у нее поехала крыша. — Я шагнула к нему и понизила голос: — Могу поклясться, что она залезла в мой компьютер и удалила оттуда все файлы, касающиеся «Макабр-Фактор». А потом попросила Дика разрешить ей самой провести презентацию.

— А что она ответила, когда ты ей об этом сказала? — Стив замолчал и прищурился. — Надеюсь, ты ей все высказала?

— Да, конечно. Но она, разумеется, все отрицала.

— Значит, все, что тебе известно, — это то, что она попыталась перехватить инициативу на презентации? Это не сумасшествие, мисс Энджи. Мы называем это честолюбием. Может, и ты чему-нибудь научишься, глядя на ее… гм… активность?

— Стив, когда я была актрисой, то терпеть не могла одну вещь. Каждый раз как тебе подворачивалась халтура, приходилось так или иначе кому-нибудь делать гадость. Я предпочитаю вести дела честно и порядочно.

Стив так энергично закатил глаза, что зрачки почти исчезли.

— Энджи, честное слово, ты слишком хороша, чтобы жить на этом свете. Давай сходим перекусить перед тем, как мне нужно будет делать укол инсулина.

Я схватила его за рукав.

— Стив, как по-твоему, мне нужно беспокоиться насчет этого похода?

— На ленч?

Я хлопнула его по руке.

— Нет, в клуб!

— С какой стати?

— Ну, Люси пропала. А эти люди, они такие…

— Позеры. — Стив фыркнул. — Солнышко, с Люси все в порядке, я уверен. Она вполне могла решить, что сыта по горло рекламным бизнесом, и уехать пасти коз в Мендосино. Я бы тоже куда-нибудь свалил, если б не попал в вечное рабство к мастеру Карду и мистрис Визе. Кроме того, клуб — это публичное место, и там будет полно народу. Иди, повеселись хорошенько. Главное, Ив ходи с ними в склеп.

Одно я знала точно — даже если я не пойду, Кимберли там обязательно будет. Просто украдет у меня заказ, и виной тому будет только моя наивность.

Уходя вечером домой, я справилась у Терезы — о Люси так ничего и не известно. Мэри из отдела кадров позвонила в полицию, они приехали к дому Люси в пригороде. Полицейские заглянули в окна, но не заметили никаких признаков беспорядка. Поскольку никто, кроме нас, к ним не обращался, они сказали, что свяжутся с сестрой Люси в Сент-Луисе, чтобы получить разрешение на взлом входной двери.

Вернувшись домой, я плюхнулась на диван у окна в гостиной. Всякий раз, любуясь видом, я невольно думала, как мне повезло снять квартиру в Пасифик-Хайтс, лучшем районе Сан-Франциско. Смотреть на острова Алькатрас и Ангел — все равно что заглядывать в шкатулку с драгоценностями; это изумруды, брошенные на синий бархат залива Сан-Франциско, вставленного в рамку моста «Золотые Ворота».

До того как я поселилась вместе с Кимберли, мне довелось пожить одной на переоборудованном чердаке полуразвалившегося трехэтажного викторианского дома в квартале Эксцельсиор, зажатого между пунктом размена чеков и рестораном «Попайз чикен». По ночам красные вспышки ресторанной вывески врывались в мой сон с интервалом в две секунды.

В общем, стоило мне прочитать в электронном бюллетене компании объявление о том, что кто-то ищет соседа в квартиру с двумя спальнями в Пасифик-Хайтс за 800 долларов в месяц, я решила, что умерла и попала на небеса. Или в Канзас, где аренда приличной квартиры, вероятно, до сих пор обходилась меньше двух тысяч долларов в месяц — столько, сколько квартирка-студия в Сан-Франциско. Потребовалось довольно много времени, чтобы я поняла, почему так дешево. Впрочем, я до сих пор считаю, что это прекрасная сделка.

Оказалось, что отец Кимберли, Эдвард Беннет, пластический хирург, является владельцем этого здания и нескольких других тоже. Мать Кимберли, родом из старинной семьи Сан-Франциско, Престонов, принадлежала к высшему обществу. Предки Труди Престон Беннет прибыли на Запад в 1849 году, на гребне «золотой лихорадки». Корни Эдварда Беннета не уходили так глубоко, тем не менее их семейство не сходило со светских страниц местной хроники. Узкий круг Сан-Франциско далеко не так привередлив насчет родословной, как, к пример, Восточное побережье. Они просто не могут себе этого позволить, потому что всего каких-нибудь сто пятьдесят лет назад весь город еще по шейку утопал в грязи.

Беннетам не нравилось, что их драгоценная доченька живет одна; собственно, им бы хотелось, чтобы она жила вместе с ними в родовом гнезде — в георгианском особняке с колоннами на самом верху Пасифик-Хайтс. Но они пошли на компромисс — позволили ей жить неподалеку при условии, что она для безопасности подыщет себе соседку. Я до сих пор не знаю, почему она выбрала меня. Безопасности от меня как от щенка чихуахуа. И это не говоря о том, что мы с ней были настолько разными, насколько это вообще возможно.

Вся одежда Кимберли в ее гардеробной была развешана по цвету, от светлой к темной. Туфли аккуратно лежали в коробках с наклеенной на каждую фотографией данной пары. Я же швыряла свои вещи на пол в надежде, что они сами как-нибудь рассортируются, и нередко по десять минут искала пару к туфле, которую собиралась надеть. С другой стороны, пока беспорядок не покидал пределы моей комнаты, это никому не мешало.

Спустя три месяца после моего переезда Кимберли перевели из хайтека, отдела высоких технологий, в мой отдел, потребительских товаров, под начальство Люси. Это создало несколько больше точек соприкосновения, чем нам бы хотелось, но мы неплохо справлялись, во всяком случае, до сегодняшней стычки. Хвала небесам, «Макабр-Фактор» был единственным нашим общим клиентом.