– Эти заборы, зачем они?

– Чтобы волчата не разбежались, – ответила Мария.

– К сожалению, Мария права. Бо#льшая часть наших подопечных – это дети улицы, со всеми присущими им пороками. Они все курят, многие пьют, некоторые пробовали наркотики. Девочки через одну не брезговали заниматься проституцией. Не пугайтесь: прежде чем попасть в жилой корпус, каждый ребенок проходит тщательное медицинское обследование.

– У вас есть медицинский корпус?

Светлана мне не о чем не сказала.

– Конечно. Я, наверное, забыла вам его показать. Ну, как-нибудь в другой раз, там нет ничего интересного. Кстати, – она бросила взгляд на часы, – обед почти закончился, сейчас все разойдутся по классам. Самое время познакомиться с вашими подопечными. Поверьте, это очень милые девочки, они были так привязаны к Евгении.

– А что с ней произошло?

– Тяжелая история. Мы не любим о ней вспоминать.

Все ясно. Тема закрыта.

Мои девочки, все девять, ожидали меня в классе. Здесь у каждой группы был свой собственный класс. Оля. Яна. Василиса. Алла. Татьяна. Елена. Маша старшая и Маша младшая. Галина. У каждой на лацкане пиджачка прицеплен аккуратный бейджик с именем. Удобно, особенно для нового человека, такого, как я.

– Добрый день! – поприветствовала девочек Светлана.

– Добрый день, Светлана Игнатьевна, – хором отозвались они, вставая. Воспитательница махнула рукой, и девочки сели. Господи, до чего же они похожи: ровные спинки, ручки сложены на коленях, глазки потуплены.

– Я хочу вам представить вашу новую учительницу, знакомьтесь – Лия Захаровна.

– Добрый день, Лия Захаровна. – Послушные дети. Дети просто не могут быть такими послушными, особенно если это – трудные подростки.

– Добрый день. – Я улыбнулась, стараясь показать, что я вовсе не страшная, а очень даже милая.

– Ну, я вас покидаю, – обращаясь ко мне, произнесла Светлана. – Сейчас у вас по плану – урок свободного творчества. Рисование, лепка, вязание крючком. До половины пятого. В конце урока каждая из девочек должна представить что-нибудь, сделанное своими руками. Ну и рассказать, что это, для чего оно нужно, и так далее. Если захотите, выставите оценки, лучшие работы отбираются для специального музея. Каждый месяц – выставка, победитель получает приз. Все понятно?

Куда уж понятнее. Ну вот, впервые я осталась наедине со своими тиграми. И с чего начать? Девять пар глаз внимательно следят за каждым моим движением.

– Добрый день, дети, – когда не знаешь, с чего начать, поздоровайся.

– Добрый день, Лия Захаровна, – хором повторили они приветствие.

– Можно просто Лия.

– Лия Захаровна, – поправила меня худенькая девочка с ярко выраженной восточной внешностью. Маша, если верить тому, что написано на ее бейджике. Про себя я обозначила ее как Маша-старшая, она действительно выглядела старше всех в этом классе.

– А если я хочу, чтобы вы называли меня просто Лия? – Я не собиралась отступать. Здесь я главная.

– Нам запрещено называть учителей просто по именам, – спокойно отозвалась девочка. – Вы, наверное, еще не в курсе.

– Не в курсе, – призналась я. Главный принцип: прежде чем на что-то претендовать, нужно сначала освоиться с местными порядками. – Ладно, Лия Захаровна, так Лия Захаровна. Чем вы обычно занимаетесь?

– Я – вяжу, – ответила Маша-старшая. – Оля с Яной вышивают. Лена, Василиска и Танька – мягкие игрушки мастерят. Младшие рисуют.

– Вот и хорошо. Занимайтесь. – Никто не шелохнулся. Похоже, я снова сделала что-то не то? – Ну, что не так?

– Вы должны шкаф открыть, – подсказала Маша-старшая. Точно, Светлана что-то такое говорила, и ключи у меня были. Целая связка ключей.

– Который? – Шкафов здесь было три: голубой, зеленый и ярко-розовый.

– Зеленый, в голубом – учебники и тетради, в розовом – телевизор, видеомагнитофон и проектор. Для уроков.

– Спасибо.

– Пожалуйста, Лия Захаровна, – девочка даже улыбнулась. Робко, словно бы раздумывая, можно ли мне верить или пока не стоит. Следующие два часа прошли в тишине и благодати, дети занимались привычными делами, а я наблюдала. Мое присутствие здесь вообще требовалось постольку-поскольку.

Вот черноглазая Мария: старательно шевелит спицами, считая про себя петли и ряды, полненькая Оля пытается понять, почему она начала вышивать небо на картинке красной, а не голубой ниткой, Галина, прикусив от волнения нижнюю губу, рисует. Она прополаскивает кисточку в стакане с водой, смывая ненужный цвет, а потом облизывает ее. Следовало бы прекратить это безобразие, но… Девочка так увлеклась, что мешать ей казалось кощунственным. Когда до половины пятого осталось двадцать минут, я скомандовала – конец работам. Девочки быстро сложили вещи обратно в шкаф. Потом каждая продемонстрировала мне свои достижения: половина носка, почти законченная вышивка с церковью и красным небом, очень симпатичный медвежонок. Я так и сказала. Василиса робко пробормотала что-то вроде: «Спасибо», видно было, что моя похвала ей приятна. И в завершение – детские рисунки. Ничего необычного: солнышко, травка, кривоногая лошадь и кособокий дом.

Этот рисунок был последним. Ничего яркого, светлого и радостного, ничего такого, чему полагается быть на всех детских рисунках. Бурое. Красное. Черное. Бурые деревья, красные кресты, в центре – черная фигура. Это явно человек: две руки, на каждой – пять скрюченных пальцев, похожих на звериные когти, две ноги, каждая упирается в перевернутый крест ядовитого красного цвета. И лицо. Или морда. Скорее, морда: вытянутая, усатая морда с длинными не то зубами, не то клыками. На голове у существа – желтая корона.

– Что это? – Я обвела притихший класс взглядом. Дети не должны рисовать картинки, на которые и взрослым-то людям смотреть страшно.

– Король Крыс, – тихо пискнула Галя, а я облегченно вздохнула. Все понятно: Король Крыс, Щелкунчик, Мышильда. Рождественская сказка доброго дядюшки Гофмана. Просто девочка оказалась чересчур впечатлительной для таких историй.

– У Короля Крыс, – я присела рядом с Галиной и взяла ее за руку, – было семь голов, и на каждой – по короне. Но Король Крыс – это всего лишь выдумка, сказка. На самом деле его не существует. И вообще, его зовут иначе – Мышиный король…

– Нет, – замотала она головой, вырывая руку. – Существует! Я видела! Я знаю! Король крыс забрал Евгению Аркадьевну! Король крыс… – договорить ей не удалось.

– Замолчи! – Маша-старшая отвесила младшей подзатыльник. – Замолчи немедленно! Ты сама не знаешь, что говоришь! Сейчас тебя накажут! Посадят в темный подвал, и будешь там сидеть всю ночь! Вместе с крысами!

Малышка заревела во весь голос.

– Тихо! Девочки, успокойтесь немедленно! – Не хватало еще мне в первый же свой рабочий день стать причиной драки между подопечными. – Галя, никто тебя наказывать не собирается! А тебе, Мария, – чтобы как-то различать девочек, я решила называть младшую Машенькой, а старшую Марией, – должно быть стыдно так пугать младших.