Если она жертва… в пользу этой версии говорила слежка, Локи из шкуры вон лез, чтобы его не засекли, и, поскольку наблюдатели убрались восвояси, его усилия не пропали втуне. В общем, если она жертва, тогда у него в запасе еще около месяца. Женя говорила, что ОНИ приручают новеньких постепенно. Сначала человек привыкает к дому, к Территории – Евгения называла то, что находится за забором, Территорией. Дальше срабатывала универсальная схема, с которой Локи уже приходилось сталкиваться – новенький внезапно оказывается в СИТУАЦИИ, очень неприятной ситуации, и принимает РЕШЕНИЕ. Самостоятельно, во всяком случае, человеку кажется, что он принял решение абсолютно самостоятельно. На самом же деле ОНИ тщательно следят, чтобы решение было верным. После этого его шансы выбраться равны нулю. Дружеская рука, помощь, не принять которую невозможно, а следом – напоминание, что за помощь надо платить. ОНИ не потребуют ничего нереального: для начала – какая-нибудь мелочь. Например, отвернуться в нужный момент, или закрыть глаза, или забыть, это будет что-то простое и очень формальное, главное ведь сделать первый шаг, а там и второй, и третий… Дрессировка построена на классическом принципе кнута и пряника. Пряник большой и сладкий: деньги, власть, причастность к чему-то важному, особенному. И потом, для тех, кто не распробовал вкус пряника, всегда имеется кнут: смерть, своя или чужая, чужая даже страшнее своей. Etiam innocentes cogit mentiri dolor.[2]

Женя попалась так же: она хотела вырваться и вышла на Локи. Один-единственный разговор по телефону, четыре минуты и двадцать семь секунд. Она рассказала о Территории, о «доме, который построил страх», и назвала ему этот адрес: Бульвар Ленинского Комсомола, дом номер пять, двадцать третья квартира. По ее словам, здесь находилась одна из точек. Теперь в двадцать третьей квартире живет белобрысая длинноногая девица со своими коробками и толстым белоснежным котом. Интересно, как его зовут? Наверное, Пушком или Снежком, а может, Эммануэлем или Себастьяном, как героя какой-нибудь мыльной оперы.

Вон и девица: идет по двору, осанка прямая, походка, как у модели на подиуме, даже строгий темно-синий костюм а-ля большая начальница не портит общего впечатления женственности. Локи давно хотелось познакомиться с ней поближе, он и так ждал слишком долго.

А Женя умерла. Они договорились о встрече, Евгения собиралась передать ему некие документы – и не пришла. Локи прождал три часа, все надеялся, а она уже к тому моменту умерла. Он не знал ее в лицо, но, когда вечером в местных новостях показали изуродованное тело женщины, Локи ни на минуту не усомнился, что это именно она. Жертву звали Сухомилиной Евгенией Аркадьевной.

Локи не получил денег, но все равно… То, о чем рассказала ему Женя, было слишком серьезно, чтобы просто об этом забыть. «Дом, который построил страх». Это намного серьезнее всего, с чем ему когда-либо приходилось сталкиваться, Локи возьмется за это дело даже без обычного гонорара. Только чтобы снова почувствовать себя человеком.

Богам тоже иногда хочется стать людьми.

В окне на третьем этаже погас свет. Следует выждать еще немного, пусть она заснет.

День как день, ничем не примечательный. По русскому языку мы проходили тему «наречие». Честно говоря, проходили с трудом. Попробуйте доступно объяснить подростку, что такое наречие и зачем оно вообще нужно в русском языке, если вы сами не понимаете этого! Но девочки честно старались учиться, я честно старалась учить, а рабочий день честно подошел к концу.

Все-таки в самостоятельной одинокой жизни имеются определенные недостатки. Например, скука: пришла с работы, поужинала, покормила Рафинада, подготовилась к завтрашним урокам… И все. Спать. А чем еще заниматься? Например, сегодня мне не хотелось ни читать, ни смотреть телевизор, а вязать и вышивать я не умею. С семьей еще не помирилась, хотя Лариска осторожно намекала, что, если я извинюсь, Славик простит меня и примет блудную родственницу с распростертыми объятиями. Я решила прощения не просить и обратно не возвращаться.

И вообще, здоровый сон – залог красоты.

Вот и все: часы пробили полночь, и карета превратилась в тыкву, рысаки – в толстых крыс с длинными облезлыми хвостами, и люди увидели, что Золушка всех обманывала. Локи усмехнулся – жаль, что никто никогда не рассматривает детские сказки с позиции лжи, тогда многие герои поменялись бы местами. Впрочем, сейчас эта проблема занимала его мысли лишь в очень малой степени: пришло время действовать, а он никак не мог решиться. Тысячу раз он перебирал в голове этот план, любовно прорисовывая каждую деталь, каждое слово, каждое свое движение. Тысячу раз он бывал в этой квартире, пусть и мысленно, а теперь он попросту не мог пошевелиться. Выбор! Снова выбор. Если он пойдет туда – все, обратный путь закрыт, либо идешь до конца, либо… Пуля в затылок, и game over – игра закончена, вы не осилили уровень. Если остаться здесь, тогда… Жить или не жить, вот в чем вопрос. Все указывало на то, что на этот раз добыча оказалась не по зубам. Но… Жить. А как забыть то, что рассказала ему та учительница? Она говорила правду, Локи не сомневался. Значит, надо идти.

In silvam non ligna feras insanius[3]

Во всех окнах погас свет. Странное время, тихое время.

В подъезде свет горел: на первом этаже и где-то – наверху, на четвертом или даже на пятом. Два тонких серпа из лучей света, а между ними – толстая мягкая прослойка сумрака. Пятый. Лампочка горела на пятом этаже, а на третьем было так темно, что хоть глаз выколи. Нужная ему квартира находилась в центре. Справа – номер двадцать четыре, с тяжелой кожаной дверью и солидными коваными цифирями. Другие к такой двери не подошли бы. Локи нравилось это слово – «цифирь», оно отдавало чем-то таким… Особенным. Цифра безлика, а цифирь имеет свой собственный поганый характер, так вот, цифири эти были желто-красными: не то медь, не то золото, под цвет крошечных гвоздиков, прочно прикрепивших вишневую шкуру обивки к деревянному основанию. Слева – квартира номер двадцать два. Никакой кожи, никаких гвоздиков: полированное дерево, поблескивающее мутным лаком, и хромированная табличка с аккуратно вычерченными цифрами. Здесь были именно они, цифры, холодные, правильные, безликие.

В центре – номер двадцать третий. Самая обыкновенная дверь из ДСП, такие ставят при строительстве дома во все квартиры, но потом, после заселения, жильцы их меняют на солидные кожаные или надменные деревянные. А здесь она осталась, единственное, что сделали хозяева квартиры – выкрасили дверь темно-зеленой краской. Со временем краска потрескалась и местами облупилась. Локи хорошо помнил каждую трещинку на ней, каждое пятнышко и нацарапанное неприличное слово из трех букв. Он был здесь дважды: в первый раз – после звонка Евгении, во второй – после ее смерти. Тогда с этой простой, когда-то буро-зеленой, словно мокрый болотный мох, двери на него смотрел подлинный, «родной» английский замок, надежный, как сама монархическая система правления Великобритании. С тем замком Локи бы не справился. Оставалось лишь смотреть, наблюдать и выжидать… Дождался.