Я неуверенно приблизился, но не слишком близко, оставаясь в метре от шатра.

— Он куда больше, чем я ожидал, — сказал Григорий, окинув меня придирчивым взглядом.

— А будет еще больше, — с напускной гордостью добавила бабушка. — Ярик ведь еще растет.

— А что умеете сейчас, княжич? — спросил император. — Покажите контроль. А ну, Никифор, пойди и погладь зверюгу!

Приближение телохранителя волку не понравилось, он напрягся, готовясь к прыжку, тихо зарычал. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы его утихомирить.

Никифор подходил ко мне осторожно и медленно, рука наготове — в случае чего он использует чары, чтобы меня сковать. Его тело было напряженно, а настороженный взгляд изучал любое изменение в моих движениях.

Я заставил волка сесть и замереть, обдав его чувством покоя, мысленно приговаривая:

«Все в порядке, этот человек друг, он неопасен».

Никифор осторожно погладил меня по голове, неуверенно потрепал ухо на потеху его императорскому величеству. Я видел, как глаза Михаила Алексеевича блестят от возбуждения, с какой хищной жадностью он смотрит на происходящее. В такие моменты с него слетала маска холодной отстраненности и можно было лицезреть истинное лицо императора Славии — жестокое, эгоистичное, высокомерное, привыкшее получать желаемое несмотря ни на что.

— Как насчет охоты? — весело спросил император.

— Что вы имеете в виду, — настороженно поинтересовался Олег.

— То и имею, — хохотнул император.

— Мы кое-кого привезли, — по лицу Григория скользнула холодная улыбка, а император сверкнул глазами в предвкушении зрелищ и подал рукой знак Никифору.

Из монолета прислуги из грузового отсека тут же выкатили большой ящик. Я мгновенно почувствовал запах болота и тухлой рыбы. Все это мне едва ли понравилось, как, впрочем, и моим родным. Бабуля побледнела и поменялась в лице, Олег напряженно застыл, как изваяние, растерянно переводя взгляд с императора на меня.

— Очень бы хотелось посмотреть на Ярослава Игоревича в действие, — добродушно улыбаясь, начал пояснять император.

— Что там? — сиплым от волнения голосом поинтересовался Олег, указав взглядом на ящик.

— Чудище болотное — он же болотник, — расплылся в улыбке император, словно бы не о чудище говорил, а о щенках. — Прямиком из запретного леса, вчера только выловили.

— Но!… — возмущенно, на выдохе воскликнула бабуля, потеряв дар речи.

— О чем вы переживаете, княгиня Гарван? — невозмутимым тоном поинтересовался император. — Повода для переживаний нет — ваш внук убил несколько чернокнижников. Болотное чудище по сравнению с этим — сущий пустяк.

— При все уважении, ваше импе6раторское величество, Ярославу всего четырнадцать, — волнуясь, быстро заговорил Олег.

— И что? — усмехнулся император. — Он уже далеко не ребенок, если вы об этом. К тому же он в полной безопасности. Если вы не заметили — поле под охраной боевых магов.

— Его отец бы такое не одобрил, ваше величество, — обеспокоенно закачала головой бабушка, — незачем подвергать мальчика опасности.

— Что ж, — недовольно поджал губы император, вновь надев маску холодной отстраненности, но я знал, что сейчас он крайне раздражен. — Пусть Ярослав сам решит.

Бабуля и Олег перевели на меня перепуганные взгляды.

— Ярослав Игоревич, вы готовы сразиться с чудищем болотным?! — громко и задорно спросил Михаил Алексеевич.

Скрепя сердце я, соглашаясь, несколько раз кивнул.

— Ну-у, вот! — радостно воскликнул император, хлопнув в ладоши. — Ваш княжич бесстрашен и отважен! Смотрите, он готов продемонстрировать силу. Настоящий мужчина и воин! Кажется, вы его недооцениваете.

Доверительно коснувшись плеча бледной как смерть бабушки, император плотоядно улыбнувшись, добавил:

— Не переживайте вы так, Матильда, у него ведь отменная регенерация.

И сказав это, император кивнул, Никифор быстро подбежал к ящику, взмахом руки выдернул засовы из петель крышки и в одночасье крышка ящика улетела в сторону, а четыре стены попадали в разные стороны.

Запах тухлятины и болота тут же усилился.

Чудовищ гибридов из запретного леса*, созданных темными ведьмами я видел неоднократно, но с болотником встречался впервые. Волк настороженно изогнулся, обдав меня чувством тревоги, сигналя об опасности. В ответ я дал ему понять, чтобы он готовился к сражению.

Сначала мне показалось, что передо мной громадный серый червь, но затем я увидел несколько конечностей с перепонками между когтистыми пальцами, увидел два больших и безумных желтых змеиных глаз; после показалась и пасть чудища — широкая как у рыбы и сплющенная, которая сначала мне показалась вполне безобидной. Но это пока чудище не распахнуло пасть — круглая бездна, напичканная короткими острыми зубами во множество рядов, которые уходили далеко в нутро чудища.

Болотник сразу определил во мне врага, почувствовав силу и боевую готовность. Чудище растопырило пасть и поле оглушил эхообразный, протяжный, печальный вой, будто бы где-то запел кит.

Я отступил на пару шагов, наблюдая, как серое тело распутывается из клубка, как появляются другие лапы и острый сильный как плеть хвост.

Кажется, я услышал, как от ужаса вскрикнула бабушка.

Я быстро определил опасные места чудища, которые во время сражения точно бы следовало избегать: лапы, пасть, хвост. Теперь оставалось понять, где у него слабые места.

Стремительно перебирая восемью короткими лапами, извиваясь, словно ящерица, чудище бросилось ко мне. Его скорость на грани возможного. Я быстро среагировал — применил силу ветра, придав телу ускорения. Увернулся, но получил довольно сильным хвостом по хребту.

Волк, разъярённый ударом, молниеносно отобрал у меня контроль, чего делать нельзя было категорически. Волк не анализирует происходящее, как я, он руководствуется одним желанием — выжить.

Волк набросился на чудище, вцепился когтями и зубами в его спину. Чудище тут же извернулось, как пиявка, присосавшись зубами и пастью к моему боку.

Я обдал волка яростью, велев вернуть контроль, но волк меня не слушал, продолжая кромсать зубами и когтями зловонный бок болотника. Из чудища текла не кровь, а какая-то липкая серая жижа, больше напоминающая гной и на цвет, и на запах.

Дернувшись, чудище сбросило меня, но при этом не выпустив из зубов мой бок. Боль заставляла дёргаться и отчаянно вырываться. Он не кромсал меня зубами, а буквально засасывал кожу с устрашающей силой, прокалывая и разрывая плоть зубами.

Что-то кричала истерично бабуля, кажется требовала все прекратить. Но я не мог допустить, чтобы сражение закончилось так, я был обязан не разочаровать императора.

Буквально силой вырвав управление телом у волка, я резко вывернулся, ударив лапой чудище по немигающим желтым глазам, как можно сильнее вонзая в них когти.