героях новороссийского десанта? Расскажу я вам, как мы у фашистов горючим заправились…

…Шел 1941 год. На эсминце «Шаумян» было на исходе горючее. Эсминец стоял у причала Одесского порта безмолвный и затемненный. Что-то нужно было предпринять. Но что? И командир решил пойти в Очаков, который был занят фашистами, и заправиться в порту. Командир рассчитывал, что фашисты не догадаются, что у русских хватит смелости войти во вражеский порт, да еще для того, чтобы заправиться горючим!

Заработали машины эсминца, зашумели за кормой винты. Мелькнул волнолом с маяком. Эсминец вышел в море.

Очаковский порт командир знал хорошо, и эсминец ошвартовался точно у трубопроводов, по которым подают горючее. Заклекотал мазут. Комендоры ждали у орудий. Не верилось, что враг рядом. Но берег молчал. Фашисты укрепляли город с суши и не ожидали, что русские подойдут с моря, а может быть, приняли эсминец за свой корабль.

Наконец цистерны были наполнены. И в это время с берега раздался сонный и испуганный голос:

— Вер ист да? (Кто здесь?)

В небо полетели ракеты, освещая причалы и эсминец. Взвыла корабельная сирена. Потом послышались выстрелы и топот солдатских сапог. Последние матросы вскочили на борт, и «Шаумян», отвечая огнем всех орудий, ушел из бухты… Вот как было дело…

ОДИН ПРОТИВ ПЯТИДЕСЯТИ

В начале лета 1942 года эсминец «Шаумян» стоял в бухте под Новороссийском. День был жаркий. На море — полный штиль, на небе — серая дымка. И тишина. Словно и войны нет, затихло все вокруг, одни кузнечики в сухой траве цвиркают.

И вот, смотрим, на горизонте туча растет. Ползет туча, приближается, разделяется на точки. И гул моторов стал слышен. Летят фашистские «юнкерсы». Кончилась тишина, захлопали корабельные зенитки. «Юнкерсы» начали на город пикировать.

И видим мы, что на приличном от фашистов расстоянии три наших «ястребка» летают. Всего три, а «юнкерсов» не меньше пятидесяти. Если «ястребкам» нападать — на верную гибель идти…

Вдруг один, «ястребок» отделился от товарищей, прибавил скорость и врезался в строй бомбовозов. Фашисты заметались. Один «юнкерс» загорелся, другой упал в море, третий задымил.

Наконец «ястребок» из этой стаи выскочил, и все мы, кто за боем следил, облегченно вздохнули. Но рано мы обрадовались, потому что за «ястребком» черный дым потянулся. Сперва чуть заметный. Потом гуще, гуще и черней дым, и истребитель, держа курс к берегу, пошел на снижение. Все мы ждали, что вот-вот летчик с парашютом выбросится. Но его все не было, и к воде уже приближался не самолет, а ком огня и дыма… Погиб, ребята, летчик. А мы тогда так и не узнали, кто был тот бесстрашный герой…

ПОДВИГИ НЕ ЗАБЫВАЮТСЯ

Баренцево море. Майский полдень. Полуостров Рыбачий как на ладони. И вдруг в минуту похолодало, берег словно утонул в белом дыму, снежная пелена закрыла корабль. Над самыми мачтами летят грязно-серые облака… Но всего полчаса — и снежный заряд кончился, ушло лиловое облако, над кораблем снова синее небо и неяркое холодное солнце.

В этом суровом море воевал в дни Великой Отечественной войны командир сторожевого катера Леонид Леонидович Новоспасский.

Однажды его вызвали в штаб.

— Пойдете к берегу, занятому врагом, за линию фронта, — сказали ему. — Ищите на берегу огонек. Будут вспышки карманным фонариком. Там в окружении наши разведчики. Надо во что бы то ни стало снять их.

Катер вышел в море непроглядной полярной ночью. Вот отмеченная трассами ракет линия фронта… Вот вражеский берег… Неглубокий залив. Место, где сражались разведчики, было видно и без вспышек фонарика — на берегу шел бой.

Прижимаясь к самому берегу, катер Новоспасского подобрался к пятачку, на котором были окружены советские бойцы. Подошли самым малым, с носа катера спустили на берег сходню. Перенесли на катер раненых. Огненные трассы летели уже из-за ближайших камней. Разведчики отступали по одному.

Когда последний солдат ступил на палубу, Новоспасский скомандовал:

— Малый вперед!

Отходили тихо, не отвечая на огонь врага. Полярная ночь зажгла над заливом голубые сполохи.

Так и не поняли фашисты, куда исчезли окруженные и прижатые к воде разведчики.

Когда Советская Армия перешла в наступление, фронт в Заполярье тоже двинулся на запад. В залив Варангер-фьорд был высажен крупный десант. Первым во фьорд ворвался катер старшего лейтенанта Новоспасского. Он высадил группу десантников на вражескую батарею, прямо под самые стволы фашистских орудий.

Подвиги отважного североморца высоко оценила Родина. Офицер-гвардеец Новоспасский получил звание Героя Советского Союза.

Леонида Леонидовича уже нет в живых. Умер он после войны. Это был удивительный человек. В молодые годы окончил математический факультет. Сам научился играть на виолончели. Но ни математиком, ни музыкантом не стал. Всю свою жизнь он посвятил морю.

В квартиру № 136 дома № 1/2 по набережной Шевченко в Москве, где жил Новоспасский, до сих пор приходят письма. Пишут люди, с которыми он плавал, работал, воевал. Пишут те, кого он спас во время войны, и те, кому он помог добрым советом в мирное время.

Его жизнь была подвиг. А подвиги не забываются.

ОТЕЦ И СЫН С «БЕЗУПРЕЧНОГО»

Шла Великая Отечественная война. Из Новороссийского порта к осажденному Севастополю каждую ночь уходили боевые корабли Черноморского флота…

Темно, беззвездно. Гудит в антеннах теплый ветер, вспыхивает белыми пятнами за бортом вода, дрожит металлическая палуба. Эсминец идет к берегам Крыма. У 37-миллиметрового автомата прикорнули двое комендоров. Второй номер — совсем мальчишка.

— Ну как, Володя, что говорит отец? Дойдем?

— Отец молчит.

И снова дремлют, привалясь кто к столу, кто к борту.

С рассветом обозначились голубые горы. Острым зубцом поднялся Ай-Петри. И тогда ударили колокола громкого боя. Тревога! В рассветном небе повисли черные точки. Двадцать «юнкерсов» шли на корабль. Часто захлопали автоматы, затрещали крупнокалиберные пулеметы. С тяжелым ревом один за другим стали пикировать на эсминец «юнкерсы». Они снижались почти до мачт, светлые трассы снарядов неслись им навстречу. Три фашистских самолета рухнули в воду. Огненный столб вырос над кораблем. Бомба попала в котельное отделение. «Безупречный» разломился пополам. По приказу командира люди стали покидать корабль.

Сам командир — Петр Максимович Буряк, отец Володи, — оставался на мостике и погиб со своим кораблем.

И Володя не доплыл до берега. Слишком далеко был этот синий, похожий на длинное облако берег…

Две музейные фотографии. Отца и сына. Они плавали на одном корабле. Володя Буряк пошел на флот добровольцем, юнгой.