Суровая мужская дружба не позволила отцу оставить сына на берегу, когда корабль уходил в свой самый трудный поход.

ХОЗЯИН МОРЯ

Варангер-фьорд…

Здесь, у северных берегов Норвегии, теплые волны Гольфстрима борются с вечным холодом Арктики.

…В декабре 1943 года у черных скал Варангер-фьорда отряд советских торпедных катеров несколько дней поджидал караван фашистских кораблей.

Командовал отрядом капитан-лейтенант Шабалин.

Северные воды ему были знакомы. Вырос на рыбачьей шхуне. И корабль чувствовал и море знал… Погоду угадывал по едва заметным, вéдомым лишь рыбакам-поморам приметам. По цвету воды, по шуму волн угадывал в тумане берег, когда все приборы слепы. Знал, где можно отстояться в непогоду. Понимал: малое суденышко с моря в черноте берега заметить невозможно. На этом и строил свои расчеты, поджидая караван. Недаром Шабалина звали «хозяин моря»…

Часами капитан-лейтенант простаивал в открытом люке рубки, вглядываясь в горизонт, но с моря несло только снеговые заряды.

Катера покачивало на зыби; о борта ломался и шелестел ледок.

Команды грелись и спали по очереди на кожухах моторов. Питались консервами и галетами.

Наконец заметили: из-за скал серыми тенями, грозными и безмолвными, потянулись фашистские эсминцы и тральщики — конвой транспортов. Весь караван жался к берегу: фашисты думали, что опасность может прийти только со стороны моря.

— Атака! — скомандовал Шабалин.

Катера вылетели из бухточки на предельной скорости, расходясь веером, охватывая караван с двух сторон.

У Шабалина в руках штурвал. Он — командир. Он решает все: где прорваться, какую скорость держать, когда ударить торпедой. Только ему видна вся картина боя. Чуть ниже — стоит моторист. Командир толкает его в плечо. Один раз — прибавь, старшина, ходу, два — сбавь обороты… Голосом команду не подать, никакого голоса не хватит: моторы ревут, грохочет поток рассекаемой воды.

Страшен торпедный катер, идущий в атаку.

Миг — он еще едва виден вдали — черная точка в белом ожерелье буруна. Но не успеют вражеские артиллеристы навести орудия и еще путает прислуга прицелы и целики, а катер вот он, рядом, лег на боевой курс, и командир поймал в свой прицел врага. Еще миг — торпеды уходят в цель. Вздрагивает море от могучих взрывов, мечется грохочущее эхо, поднимая со скал тысячи птиц.

Кренясь носом или кормой вперед, уходят под воду тонущие фашистские корабли.

А катера Шабалина уже под берегом — невидимые и недосягаемые. Смертельно ужалили и скрылись. Настоящие москиты моря.

Семь кораблей и транспортов фашистов потопил в годы Великой Отечественной войны отважный катерник-североморец, дважды Герой Советского Союза, ныне контр-адмирал Шабалин.

За атаку у Варангер-фьорда Александр Осипович Шабалин получил свою первую Золотую Звезду Героя Советского Союза.

БОЙ У МАЯКА ОСТРОВА СУХО

Это было на Ладожском озере. Командира катеров — морских охотников — срочно вызвали в штаб.

— Фашисты решили захватить и уничтожить маяк на острове Сухо. Они начали штурм острова. Быстро идите к маяку и помогите нашим!

— Боевая тревога! — объявили на катерах.

Взревели моторы, выбросили облака черного дыма. Пошли катера. Команды стали по боевым постам — к пушкам и пулеметам. Из порта вылетели — навстречу волна бьет: штормит Ладожское озеро. Курс взяли на Сухо.

Сухо — небольшой островок в южной части Ладоги. На острове — маяк. В октябре 1942 года фашисты, блокировавшие Ленинград, решили захватить остров: маяк на Сухо помогал обходить опасные камни советским кораблям, которые везли в осажденный Ленинград оружие, продовольствие и подкрепление. Почти тридцать фашистских кораблей с десантом подошли к островку. А гарнизон Сухо был невелик — всего сто человек, да служители маяка — шестеро. Командовал гарнизоном старший лейтенант Гусев. Гусев был артиллерист, три орудия числились под его начальством, охраняли остров.

Завыли над маяком «мессершмитты», ударили пушки с десантных кораблей. Посыпались в волны, побрели по пояс в холодной воде фашистские солдаты, строча перед собой из автоматов.

Жаркий разгорелся бой. Три тысячи против ста человек… Наши заняли круговую оборону, тяжело им отбиваться. Пять раз уже ранен Гусев. Разрушена радиостанция, разбит снарядами командный пункт. В подвалах маяка залегли наши бойцы.

А в это время морские охотники пробивались сквозь шторм к острову. Волны все выше. И далеко еще до Сухо. Сжимают кольцо фашисты, прорвались к орудиям. Заняли траншею, уже подрывные заряды подложили под наши пушки. И тогда, пять раз раненный, но живой, Гусев повел бойцов в контратаку. В рукопашной схватке очистили наши траншею от фашистов, гранатами и пулями батарейцы оттеснили врагов от орудий.

Не выдержали фашисты. Бросив свой десант, стали отходить корабли, потому что подоспели и с ходу, качаясь на волнах, открыли огонь морские охотники.

Островок Сухо словно дымился весь после боя. А мощная башня маяка, хоть и побитая пулями и осколками, стояла назло фашистам. Многие бойцы острова Сухо были отмечены наградами.

За помощь гарнизону в этом бою был награжден и командир морских охотников.

Больше штурмовать остров Сухо фашисты не решались.

СМЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК МАГОМЕД ГАДЖИЕВ

Привыкли считать, что подводная лодка под водой сильна. А на поверхности ей полагается всего бояться: с воздуха — вражеских самолетов, на воде— военных кораблей. Самолеты бомбами забросают, корабли расстреляют из орудий или острым форштевнем протаранят, сомнут, пустят на дно.

Однако вот какая история случилась в самом начале Великой Отечественной войны. Подводная лодка, которой командовал Магомед Гаджиев, шла на перископной глубине у берегов оккупированной фашистами Норвегии. Гаджиев не отходил от перископа, ждал караван транспортов врага. Наконец увидел: четыре вымпела. Только что это? Идет один большой транспорт под охраной трех сторожевых кораблей! Сторожевики прикрывают транспорт со стороны моря, а сам транспорт ближе к берегу жмется, там, где глубины малые и атаки подводной лодки нельзя ждать. Гаджиев скомандовал погружение и решил атаковать. Точно рассчитал командир: поднырнула лодка под корабли охранения и подобралась к самому транспорту. Вот он, рядом. Подставил борт. Медленно проходит мимо.

— Носовые аппараты, пли! — скомандовал Гаджиев.

Красное пламя поднялось выше мачт транспорта.

— Попадание! — передал по отсекам Гаджиев. — Тонет фашист!

Лодка ушла на глубину. Однако корабли охранения заметили лодку. Сторожевики, переговариваясь по радио, помчались к тому месту, где только что вспарывал волну перископ. Взрывы глубинных бомб словно многотонные молоты ударили в корпус лодки. Лопались лампы освещения, по переборкам сочилась вода. Подводная лодка легла на грунт и затаилась. Дать ход и уйти было нельзя: сторожевики слушали наверху. Ждали, когда шумом винтов лодка обнаружит себя. Медленно проходили часы.

Бух-бух-бух… —