Она не могла ему доверить такое ответственное дело, как избавление от пота и грязи. Скинула смешную сорочку и скользнула в душ вслед за Лехой. Задернулась занавеска. Первое время он действительно пытался мыться, воевал с мочалкой, с мылом, с возбужденным женским телом, льнущим к нему. Ее дыхание учащалось, глаза мутнели и закатывались, она прижалась к нему острыми бутонами, обвила ногой его ногу. Дрожащие руки скользили по его недомытому телу, по всему, что напряглось и приготовилось к жаркой схватке. Миниатюрная женская рука оторвалась от его бедра, нашла на ощупь кран, перекрыла воду.

— Хватит, будем экономить, хорошего помаленьку… — прошептала она, сгорая от нетерпения. — Родители услышат, что у меня бежит вода, придут поинтересоваться, почему я моюсь посреди ночи…

Бешеная страсть накрыла с головой — прямо здесь, на белоснежном акриловом покрытии. Горизонтальных плоскостей в маленькой комнатке катастрофически не хватало, они выкручивались, как могли. Девушка вцепилась в оцинкованную трубу, дрожала, вибрировала, он затыкал ей рот, боясь, что она раскричится на весь дом… А когда умчался ураган и звон в ушах достиг приемлемых децибел, они валялись, скрюченные, на дне ванны, Лида осыпала его поцелуями, потом обмякла, спустилась, как шарик, застыла «крючком», прошептав, убитая истомой:

— Господи, я такая недвижимость…

«Вечное наслаждение за грехи наши тяжкие…» — лениво подумал Корчагин.

Пришлось на время пустить воду, а когда они выбирались из ванны, очень кстати выяснили, что в помещении отсутствуют полотенца, за исключением ножного и гибкого коврика, представить который в роли полотенца было несколько трудно.

— Забавно… — прошептала Лида. — Да, это так… С вечера я приняла душ и помыла голову. Истратила на это дело оба полотенца — одно обернула вокруг головы, второе… вокруг себя. Оба сохнут на стуле в комнате… Будем ждать, пока высохнем?

— Есть телефон, — кивнул Алексей на свои скомканные штаны. — Можем позвонить твоим родителям, пусть поднимутся и принесут нам полотенца…

Сдавленно хихикая, они покинули пределы ванной комнаты, на цыпочках добежали до заветных полотенец, лихорадочно вытерлись. А потом Алексей ползал с тряпкой, удаляя следы «вселенского потопа». А когда вернулся, его уже поджидало на кровати обнаженное чудо — заманчивое, с распущенными влажными волосами — и в такой позе, словно в ванне у них ничего не было! И вновь взыграло сердце, понеслась душа и все, что ниже пояса… Кто тут принимает запрещенные позы?! Они катались по атласному белью, целовались — сначала нежно, лениво, потом, распаляясь, входили в азарт, в исступление. Много ли нужно молодым здоровым организмам? В какой-то миг, перед самым ответственным моментом, когда головы уже взрывались и не думали, они оказались на краю кровати, откуда и грянули на пол! Но остались единым целым и все закончилось одновременным, с выбросом колоссальной энергии!

— Тебе не больно? — отдышавшись, спросил Алексей, с удивлением обнаружив, что они лежат на полу и здесь не так ужасно, как кажется сверху. Над кроватью горит ночник, по полу ползают тени, и все представляется в иных, очень даже нежных и пастельных красках…

Лида радостно засмеялась, прижалась к нему бедром.

— Не знаю, милый, не чувствую… Мне так хорошо, словно я с полными сумками вернулась из ювелирного…

И все бы ничего, но спальня Лиды находилась над спальней родителей, а сто тридцать килограмм не могут упасть бесшумно. Можно представить, как там тряслась люстра… Любовники упустили из виду что-то важное. И когда в коридоре послышалось кряхтенье и в дверь постучали, онемели и со страхом уставились друг на друга. Хорошо еще, что Лида перед сном заперла дверь на задвижку…

— Лидунчик, у тебя там все в порядке? — взволнованно спросил хрипловатым со сна голосом Виктор Петрович.

— Мы слышали, как у тебя что-то упало… — вторила ему с аналогичной хрипотцой Галина Игоревна. В воспаленном воображении возникла пожилая особа с прямой, как штанга, спиной — в ночной рубашке до пят, с распущенными седыми волосами, свечой в руке и пронзительным недобрым взором. Жуть какая… Они продолжали оцепенело разглядывать друг друга.

— Лидунчик, да что случилось? — разволновалась мать. — Ответь же, не заставляй нас выламывать дверь и вызывать милицию…

— Доченька, подай голос, — жалобно ныл Виктор Петрович.

— Мама, папа, все в порядке… — насилу выговорила Лида. — Просто я так крепко спала, мне приснилось что-то жуткое, и я упала с кровати…

«Страсти-то какие», — подумал Алексей.

— Господи, ты не ушиблась?

— Мама, папа, я живая, я уже сплю, идите вниз, все в порядке…

— А помнишь, когда она была маленькой, она тоже падала с кровати, — напомнил Виктор Петрович. — Мы жили в однокомнатной квартире в Горно-Алтайске, она ночью и упала — ты еще шутила после того, как выпила всю валерьянку: мол, обезьяна свалилась с пальмы…

Леха хрюкнул и запоздало зажал рот рукой. Лида посмотрела на него огромными глазами и показала маленький кулак.

— Что это было, доченька? — заволновались одновременно родители. — Это что за звук? У тебя там кто-то есть?

— Господи, родные мои, здесь нет никого… — простонала девушка. — Это голос у меня такой по ночам… Идите же вниз, дайте поспать…

— Нет, ты открой, мы убедимся, что с тобой все в порядке, и только после этого пойдем спать, — сказал окрепшим голосом Виктор Петрович, а супруга поддержала:

— Да, милая, открой на минуточку, не заставляй выламывать дверь и вызывать милицию.

— Да какие же вы… ну, подождите, я халат накину… куда я его дела?

Вариантов по ходу не было. По-крупному прокололся Леха. Они вскочили с пола, девушка яростно жестикулировала, делала умоляющие глаза, стучала по лбу, крутила пальцем у виска. Леха заполошно озирался. Где шкафы?! Это явно не то место, где обитают современные плюшкины! Крохотная горка из черного дерева, но чтобы залезть туда, нужно знать секрет, как уменьшить человека! Он метнулся к встроенной кладовке — туда и гитару не впихнуть! Сунулся под кровать — до пола сантиметров десять, это как же нужно сплющиться! В санузел метнуться? — точно зайдут. Он растерянно уставился на Лиду — а та уже влезла в ночнушку и теперь натягивала махровый халат, исписанный ясными солнышками. А он возвышался тут голый, как в бане, прикрывая «знаковое» место, которое всегда во всем виновато, и ведь действительно становилось страшно!

— Думай, Лешенька, думай… — сдавленно шептала Лида. — Проверка на сметливость. И поспеши, у тебя осталось четыре секунды…

А дверь уже стучали, родители нервничали, по коридору разносился испуганный глас Галины Игоревны! Почему ее дочь так долго не открывает?! Какие они тупые, неужели трудно догадаться… Он метался по комнате, собирая разбросанную одежду, сунул под мышки ботинки, завертелся, кинулся в ванную, сцапал штаны. Пулей помчался обратно, распахнул окно, сбросил вниз свое хозяйство. Жалобно взглянул на девушку, которая подтирала за ним ладошкой грязные следы, и полез на подоконник. И через секунду уже болтался, вцепившись в края карниза — слава богу, что кирпичного!