Грета не видела Рагни. Его вообще никто не мог видеть в реальном мире, только я и те маги, что освоили магическое зрение. В этом мире, как я понял, таких не было.

За завтраком, я попросил Грету включить телевизор, но та отказалась, сказав, что мне запрещено его смотреть лично доктором Мартином. Странно, но да ладно. А затем меня отвезли и к нему самому.

Кабинет доктора Гесса находился на самом верху здания, и из его огромных панорамных окон открывался прекрасный взгляд на Осло. Да, мы продолжали торчать в Норвегии, но я так и не покинул эту больницу. Ни разу. Конечно, пока я здесь пленник, находящийся на медицинском обследовании и восстановлении. Врачи здесь замечательные, но уже понятно, что-то пошло не так. Надеюсь, что Мартин сможет объяснить мне происходящее.

В кабинете помимо него уже сидели его коллега доктор Олаф и неожиданно княгиня Ксения. Я и не думал ее увидеть, но пришла так пришла. Это ее право. Княгиня была в короткой кожаной юбке и куртке с кучей кармашков. Не косуха, но где-то рядом. Также на ее шее болтался голубой прозрачный, сильно пахнущий дорогими духами, шарфик.

— А вы выглядите везде одинаково, — заметила она после приветствия, — не стараетесь быть эффектней.

— Мне это ни к чему, — ответил я, — не люблю пускать пыль в глаза. Вы, кстати, тоже очень похожи на себя во сне. В отличие от доктора Олафа.

— Ха, — ученый немного покраснел.

Ко мне подошел Мартин и пожал руку. Я чувствовал, что он немного взволнован и просто не знает с чего начать, чтобы меня «обрадовать».

— Не томите, доктор, — попросил я, — говорите начистоту. Мне не пятнадцать лет, и я не умру от разрыва сердца.

— Что вы знаете про частицу Бога? — не выдержала Ксения. В ее глазах горел неподдельный интерес к этому объекту.

— Вы встречали ее раньше? — спросил Мартин, морщась от того, что ему не дали сказать первым.

— И не раз, — признался я, — мы называем ее частица Творца. Это ни энергия, ни даже какая-то материя. Это скорее коллективное сознание, способное создавать целые миры. Если частица не пробуждена кем-либо, то со временем она сама становится богом и создает новый мир.

— Но ее можно пробудить и стать богом самому, — продолжил Мартин, — все верно. Хорошо, что мне не надо это объяснять. Тогда вы должны прекрасно знать, что каждая частица создает собственную вибрацию. Это ее песнь, благодаря которой, она и созидает вокруг себя все, сама становясь центром, ядром.

— Вы частицу видели только во снах? Верно? — спросила Ксения.

— Да, верно.

— Когда вы попали к нам в первый раз, то пришли в виде астральной проекции, — вспомнил Мартин, — и все было хорошо, но сейчас вы явились в своей физической форме.

— Я понял, — мой тяжелый вздох пронесся по всему кабинету, — у меня другая частота вибраций. Верно? Частица издает более высокую, так ведь?

— Как вы это ощущаете? — быстро спросил Олаф.

— Я слышу писк. Тонкий такой, будто комар летает рядом. Почти постоянно. Если остановить внутренний диалог, то писк усиливается.

— Мы так и думали, — покачал головой Мартин, — вы правы. Ваше физическое тело было создано и настроено другой частицей.

— Ага, но разве у Софии такая же история? — мой вопрос заставил всех переглянуться, — мы же вместе пришли. Она, что, тоже умирает?

— В том-то и дело, что нет, Сергей Викторович, — осторожно сказала Ксения.

— Как так? — не понял я.

— У нас есть парочка теорий, — хмыкнул Олаф, — во-первых у нее немного иная ДНК. Грубо говоря в нее вшит код, который позволил перестроиться на частоту нашего мира.

— Ого, какая бабка биохакерша была, — присвистнул я, — значит, это на уровне генетики идет.

— Софии было не очень приятно первую неделю. Ее организм перестраивался, — признался Мартин и печально улыбнулся, — мы надеялись, что и у вас произойдет нечто подобное. Возможно, что мы не правы и дело вообще не в ДНК. У нас очень мало времени на исследования.

— И в чем же может быть дело? — прямо спросил я.

— Вы стары, Сергей Викторович, — ответила Ксения, — да, вам всего лишь за сорок, но это уже много по меркам организма. Половину жизни вы прожили. София молода, и возможно, что именно это помогло ей быстрее и удачнее приспособиться.

— Спасибо, — хмуро буркнул я, — быстро вы меня в старики записали. А теперь скажите, есть ли у меня шансы выжить? Хоть какие-нибудь.

— Конечно, есть, — Ксения улыбнулась, — но мы не можем вам ничего гарантировать. Сами понимаете, такие попаданцы, как вы, у нас бывают нечасто.

— Обычно приходили юные ребята, — подтвердил Мартин, — и это было давно. Почти сотню лет назад.

— Как они попадали сюда?

— Через двери. Елизавета создавала устойчивые порталы и буквально воровала из вашего мира самых перспективных и талантливых людей. Но это длилось недолго. В наш мир пытались прорваться демоны, коих полно в вашей реальности.

— А они подобны чуме, — добавила Ксения.

— Так вот почему на встрече был Великий Инквизитор? — догадался я, — вы считаете, что я демон?

— Мы не можем исключать этого. Мало того, я скажу чуть больше чем следует, — Ксения улыбнулась, — некоторые из тех людей, что вы вчера видели во сне Густава, уверены в том, что вы пособник демонов. Они думают, что вы хотите втереться к нам в доверие, чтобы потом устроить Красную Революцию с помощью Соединенных Штатов. Такая война создаст выплеск колоссальной энергии и запечатанные врата откроются, впуская в наш мир легионы демонов!

— Чего, блядь? — я начал тереть виски, — что вы несете?

— Не материтесь при княгине, Сергей Викторович, — строго сказал Олаф, — мы все культурные люди.

— Я правда не понимаю ту дичь, что вы пытаетесь мне втереть. Какая революция? Какие штаты? Какие демоны? Ей-богу, это дурацкий сон. Я просто обязан проснуться.

— Но вы знаете, что у вас это не получится, — Ксения встала и подошла к окну за моей спиной. Я услышал, как она открывает окно и трещит зажигалкой-шокером. В кабинете сразу же возник густой ароматный запах дорогого табака. Мартин поморщился, а Олаф лишь деликатно кашлянул. Наверное, здесь нельзя было курить, но для княгини делалось исключение.

— Ладно, давайте опустим все эти ваши домыслы и пророчества, — предложил я и развалился в кресле, — как быстро я встану на ноги?

— День, два, но ходить будете какое-то время с тросточкой, прямо как я, — ответил Олаф.

— Отлично. Я должен узнать где находится ближайшая дверь в мой мир, — сказал я, — раз в этом месте меня ждет только смерть, я обязан вернуться домой.

— Боюсь, что просто так