Что бы там ни происходило, Читера бросили в операционной. А дальше пошло нечто совсем уж в голове не укладывающееся. Вот откуда могли появится обглоданные человеческие кости? Напрашивалось ровно одно объяснение, -- поработали зараженные, именно здесь у них располагался обеденный зал. По виду останков и нестерпимой вони можно предположить, что пировали мертвяки не один день.

Тогда какого черта от вкусной тушки Читера ни одного кусочка не отгрызли? Сочли его мертвым, что ли? Нет, не верится в такое. Нелогично. Во-первых, твари и дохлятину неплохо уплетают; во-вторых, так феерично ошибиться, разве что, начинающие зараженные способны, да и то вряд ли.

Ничего не понятно.

Ладно, зайдем с другой стороны: в данный момент он находится в логове зараженных, которые, по какой-то неведомой причине, его не сожрали. Сочтем последнее божественным вмешательством и перейдем от теории к практике. Мертвяки могут в любой момент вернуться в не настолько благодушном настроении и решат заняться телом, замотанным в скотч. Читеру такие перспективы ни разу неинтересны, следовательно, отсюда надо сваливать.

Да побыстрее.

В скотч, при желании, можно так запаковать, что сорок раз Новый год отметишь, прежде чем высвободишься. Однако, Читер почти сразу понял, – те, кто накладывали путы, лишь в отдельных местах отнеслись к этому с должной тщательностью. Или криворукие попались, или не захотели постараться, полагая, что человек с искромсанным брюхом и без качественного связывания никуда не денется.

Кстати о брюхе: боль не ощущалась, зато ощущался аппетит. Даже тошнотворное зловоние не смогло отогнать желание плотно перекусить. Пробудившийся аппетит – хороший признак, ведь, как правило, люди с повреждениями кишечника о плотном ужине не мечтают.

Шевеля конечностями, Читер спустя несколько минут сумел разболтать левую руку, предоставив ладони чуток свободы. Дальше в процесс вступили пальцы. Хватаясь за края ленточек скотча, пытался их надорвать. Если это удавалось, развивал успех. В ходе работы сломал неудобно-длинный ноготь, что пошло на пользу: зазубренный обломок резал тонкий пластик не хуже ножа.

Длинные ногти – важный показатель. У иммунных они, как и волосы, отрастают с дивной быстротой, но далеко не мгновенно. По их состоянию можно прикинуть, хотя бы, приблизительно, сколько он здесь проторчал. Дней пять, плюс-минус пару. Если и ошибся в подсчетах, то вряд ли намного.

Левая рука, наконец, обрела полную свободу. Дальше всё пошло гораздо быстрее, шурша скотчем, Читер освобождался от пут явно оперативнее, чем те, неизвестные люди, которые их накладывали. Когда спеленатыми остались только ноги, осторожно приподнялся и сел. В животе кольнуло, но ничего другого не ощутил. Главное, нет ни малейшего намека на душераздирающую боль, от которой его корежило на заднем сиденье машины.

Кое-как согнувшись, дотянулся до столика, ухватил скальпель, с его помощью легко освободил ноги. Те затекли, слушались плохо, пришлось их слегка растереть и энергично пошевелить ступнями, лишь затем рискнуть свесить.

Пол оказался холодным и подозрительно липким. Освещение в операционной скверное и непостоянное, из-за жалюзи какие-то оранжевые всполохи пробиваются, они то становятся сильнее, то почти затухают. В данный момент толку от них почти нет, поэтому Читер не смог разглядеть, во что именно вляпался ступнями. Но не такой уж богатый выбор для фантазии, если вспомнить, как выглядит обстановка.

Аппетит на шаг отступил, сдавая позиции тошноте.

Надо срочно отсюда сваливать, достаточно уже с него этой пещеры маньяков.

Срочно!

Скривившись и сжав зубы, начал отдирать от себя полоски пластыря, удерживающие катетеры и какие-то непонятные датчики, от которых змеились провода к давно обесточенному медицинскому оборудованию. Спасибо, что нос и рот остались свободны от трубок, без полноценного наблюдения за такими штуковинами он мог задохнуться.

Непонятный оранжевый свет вновь набрал силу. Пользуясь благоприятным моментом, Читер склонился над столиком, пытаясь обзавестись хоть каким-нибудь оружием. В глаза бросилась раскрытая тетрадь, исписанная неровным почерком. Момент не слишком подходящий для чтения, но взгляд случайно выхватил несколько фраз: "...с такими ранами не довозят до больницы, а Великий продолжает жить. Он Велик! Велик! Велик! Его Величие затмевает блеск Луны и сияние Солнца!"

Странную тетрадь пришлось прихватить вместе с еще одним скальпелем. Но перед этим из простынки соорудил пародийное подобие туники, ведь ходить голым неприлично, да и прохладно в операционной.

На нетвердых ногах просеменил до окна, сквозь жалюзи сумел разглядеть источник переменного освещения. Он оказался необычным, – напротив горел четырехэтажный дом. Полыхал он знатно, из доброй половины окон пламя вырывалось, а из прочих многие конкретно дымились. Перед пожаром, заменяя нормальных зевак, стояла парочка мертвяков невеликого уровня. Один в замызганном медицинском халате, второй полностью голый. Вытаращились на огонь и традиционно покачивались, перенося вес с пяток на носки и обратно.

Проанализировав обстановку, Читер прислонился спиной к жалюзи и начал листать тетрадь.

Казалось бы, разве он не дебил одноклеточный? В столь непростой момент чтением заниматься, это чистое самоубийство.

Но так может подумать лишь тот, кто неспособен за деревьями увидеть лес. Картина за окном четко дала понять, что город всё, город уже совсем спекся, здесь правят бал зараженные. Но, при этом, он еще свежий, вымер недавно, следовательно, здесь повышенная плотность крутых тварей, традиционно набегающих на загрузившиеся кластеры. В такие моменты опытные иммунные избегают появляться поблизости. Даже сильным отрядом, при бронетехнике, соваться смертельно опасно, а уж одиночке – без шансов.

Больницы при этом – объекты повышенной опасности. От этих учреждений изначально заманчиво попахивает кровью, в них много беспомощных людей, всё это привлекает самых первых, почти безобидных зараженных. Отожравшись на пациентах и персонале, они могут отправиться дальше, а могут продолжать крутиться поблизости от понравившегося места.

В общем, спешка сейчас – не лучший вариант. Читер находится в опаснейшем месте, но это не означает, что опрометью отсюда выскочив, тут же окажешься в раю. А вот в зловонной пасти высокоуровневого чудовища – запросто.

Записи в тетради – это информация. А информация – это один из самых ценных товаров. Правда, они могут оказаться полностью бесполезными, но это никак не узнаешь, пока не проверишь.

И Читер углубился в чтение. Местами оно продвигалось без проблем, местами почерк становился до такой степени "врачебным", что о смысле отдельных слов приходилось строить предположения.

Спустя несколько минут он присел на пол, отложил тетрадь в сторону и занялся изучением шкал в интерфейсе. Не заметил в них ничего критически заниженного, зато в меню дебафов нашел примечательную пометку: "Вы восстанавливаетесь после тяжелого ранения. В текущем состоянии все ваши основные и дополнительные характеристики получают штраф от 10% до 45%. Ваши органы чувств работают некорректно, вы не можете полноценно двигаться и принимать тяжелую пищу. Ориентировочное время восстановления до минимального порога нормы: 19-42 часа".