Минибас останавливается, и я бегу навстречу Катрин. Ее домик стоит на самой дороге, а позади пляж с беседкой.

Однажды мы устроили пикник в этой беседке. Катрин вынесла подушки и стаканы, зажгла свечку, и хорваты, чилийцы и мы с Сашей, слушая шум прибоя, болтая, наводили себе коктейли из джина с колой со льдом, – было здорово.

Дом просторный, с кучей подсобных помещений. Первоначально интерьер был оформлен стильно и со вкусом, но сейчас на всем лежит печать заброшенности. В салоне все пуфики завалены сломанными игрушками и фрагментами одежды, под изящными столиками стоят пустые бутылки, из оригинальных светильников выкручены лампочки.

В детскую страшно войти. Там темно, как в гробнице, потому что шторы плотно и навсегда задернуты, мерцает хилая лампочка, постели на детских кроватках разобраны, поверх лежат запчасти от конструктора и рваные книжки. Мальчишки без особой охоты занимаются музыкой, готовясь к сегодняшнему уроку в музыкальной школе: Вилли в своем углу тренькает на гитаре, в то же время Лео, сидя на полу, тычет в клавиши электронной клавиатуры.

«Во-первых, он неровно сидит и сутулится, – возмущается во мне несостоявшийся педагог. – Во-вторых, они не слышат сами себя!»

Катрин подскакивает к Лео и кричит на него:

– Неправильно, тут «g»!

Лео проделывает это с нескрываемым отвращением. Катрин носится по дому. Разыскивает в завалах швабру для меня, попутно ругает Лео за какие попало клавиши.

Закончив драить большую душевую, я перехожу в кухню. По стенам висели декоративные связки красного перчика, но от времени они пожелтели, запылились. А вот любовно оформленные семейные фотографии в деревянных рамочках: на них молодая улыбающаяся Катрин с распущенными волосами, оживленные мальчики и какой-то мужчина с темными глазами, словно буравчиками. Эта счастливая четверка повторяется в разных комбинациях: то все лежат кучей-малой на диване, то сбились в кучу, обняв друг друга.

Похоже, со временем мужчина исчез, а рамочки проел древесный жук, но Катрин все не снимает фотографии со стены.

– Олга, будь добра, протри пол в спальне и перестели постель, – Катрин открывает еще одну дверь.

В этой комнате помещается одна огромная кровать. Сняв все грязное белье, я протираю пыль на прикроватной тумбочке, обмахиваю маленькие иконы. Катрин приносит новое белье, мы вместе расстилаем простыню. Набросив сверху огромное кружевное покрывало, Катрин замечает большое серое пятно.

– Ноу гуд, – озабоченно нахмурившись, она идет искать другое.

Я перехожу в так называемый офис. В офисе стоит компьютер, лежит куча вспомогательных материалов, на стене висит доска, исписанная английскими идиомами. Здесь Катрин нелегально дает свои частные уроки. Раньше она преподавала в интернациональной школе, но поругашись с директором, ушла, оставшись без разрешения на работу.

Катрин заглядывает в офис.

– Готово? Спасибо, Олга! Сейчас мы с ребятами поедем в музыкальную школу, и по пути я тебя отвезу домой.

Катрин протягивает мне пятьсот бат. Это первые деньги, заработанные мной в Таиланде.

– Спасибо, Олга.

Я прошу ее высадить меня у рынка. Закупив фруктов, мяса и овощей, возвращаюсь домой с полными сумками еды, необычайно гордая собой.

***

…А через пару дней в маркете снова встречаю Катрин: она с мальчиками сидит за столиком около тайской харчевни. Вилли, заметив меня, дернул мать за рукав.

– Олга, хэллоу! – встав с места, Катрин подходит ко мне, чтобы расцеловаться по европейской традиции.

В то же самое время какой-то мужчина, сидящий с ними за столиком, решительно встав, отходит в сторону, явно не желая засветиться в этой компании.

Однако я успела его узнать. Это тот дядька с фотографии, ирландец с глазами-буравчиками. Так вот кого она ждала в гости.

Подружки из баров

У Сани очень много подруг среди таек.

Они с Томо часто посещают бары и легко заводят знакомства среди официанток, певиц и даже «бар герлс». Гораздо лучше, чем мы с Сашей, они понимают непростой тайский менталитет.

…Это началось тогда, когда Томо оформлял свою фирму.

По тайским законам в любом предприятии должны числиться тайцы, пусть «мертвые души», но этого никак не обойти. Где таких найти? Решили попробовать прямо в баре.

– Томо подсел к одной «бар герл» и стал ей объяснять: девушка, если вы подпишите такой-то и такой-то документы, мы вам заплатим денег. Девчонка улыбалась, но ничего не понимала, – со смехом вспоминала Саня. – Томо еще и еще раз объяснял ей, вокруг нас уже собралась толпа, все хихикали. Почему-то им было ужасно смешно, что фаранг предлагает «бар герл» такие странные вещи, вместо того, чтобы просто снять ее! Вроде бы договорились: мы с вами сейчас пройдем туда-то и подпишем то-то, идет? Она даже покивала, вместе вышли из бара. Она прошла с нами метров двадцать, сказала «бай-бай» и повернула назад…

– Почему? – изумилась я. – Она не хочет заработать?

– Она просто не поверила. Она зарабатывает своим способом, а в другом направлении она не мыслит, – объяснил Томо.

Томо с Саней таки нашли себе виртуального партнера там, где задумали.

– Мы попросили Сом, это официантка из другого ресторана, все-таки не «бар герл»!

Сом я помню, Саня меня с ней познакомила во время встречи на Фишерман Вилладж. Это миниатюрная, очень красивая девушка с отбеленным лицом и с нежным тонким голоском. Странно, что у нее были очень морщинистые руки.

– Это оттого, что она вообще не пьет воды – почему-то не переносит, – пояснила Саня.

Сом во многом помогла Сане с Томой.

Это она нашла для них дешевое и хорошее жилье на берегу моря. Ее бой-френд по имени Ранг работает таксистом, и хорваты часто нанимают его для встречи своих клиентов, и тот делает для них приличную скидку. Ранг невысокий, улыбчивый, волосы выкрашены в каштановый цвет и оригинально подстрижены: сзади каре, а виски еще того длиннее.

– Хороший парень, – жалеет Саня. – Плохо, что Сом уже ищет кого-нибудь побогаче. Здесь девушки очень расчетливы, даже такие хорошие, как Сом.

– Да ты что? – удивляюсь я.

– Да, у многих их них одновременно по нескольку бой-френдов, и фаранги, и тайцы.

– Это что, здесь нормально?

– Не все так считают. Однажды мы с Томо застали нашу знакомую официантку Джин в слезах, с обрезанными волосами. Спрашиваем, в чем дело? Кто это сделал? Она говорит: крэйзи мэн. Как? Ворвался, говорит, в мой дом и обрезал мне волосы!

– Кошмар!

– Да она лжет: ну как мог кто-то незнакомый обрезать ей волосы в ее собственном доме? Это был, конечно, ее сожитель, которому она так же врала: просто он узнал от бармена о ее любовнике и избил ее из-за него.

– Правда?

– Конечно, потому что через неделю она позвонила нам и попросила Томо