яркую, что все буквально утонуло в свете — тени и предметы отбрасывающие их, исчезли, а я очутился один внутри белоснежного, с синими отливами, пространства. Если бы вспышка продолжалась чуть дольше одного мгновения, мы бы с большой вероятностью ослепли от такой белизны. Закрытые веки не спасли: фотоны преодолели это препятствие, не заметив его, добравшись до чувствительной сетчатки глаз.

В помещении чувствовалась свежесть.

— Вау!.. — только и сказал кто-то из нас.

Мы побросали шлемы и, будучи полностью дезориентированными, стояли на месте, приходя в себя. Кроме темных пятен перед глазами, я ничего не видел. Текли слезы.

Слепота, слава богу оказалась временной и длилась всего пару минут.

С другой стороны — ничего не взорвалось. Хлопков и других громких звуков не было, как и запахов — например, горелой проводки. Лишь освежающий эффект, будто после грозы. Все остальное прошло на удивление гладко и тихо, и кроме нашего трехэтажного мата никто ничего не услышал и не понял бы снаружи.

Все лампочки в радиусе четырех метров от эпицентра предсказуемо перегорели. Зона погрузилась в тень. Засвеченные круги вспышки все еще плыли перед глазами.

— Чак. Он исчез! — заорал Стас и схватил меня за рукав.

Я напряг зрение и прищурился, вперившись в то место, где продолжала стоять клетка: пустая!

Стас первым выбежал из-за укрытия и бросился к клетке, забыв про всякие предосторожности. Он заглянул под верстак, на котором она стояла, обошел его по кругу и, сомневаясь, с опаской прикоснулся к клетке, будто убеждаясь в ее реальности, затем взглянул на меня и пожал плечами.

— Его нет, бро! — и на его лице наконец появилась странная улыбка.

* * *

Свершилось.

Я подошел к Стасу. Видеокамера, стоявшая слишком близко к эпицентру, не работала. Внимательно изучив клетку, я обратил внимание на странную белесую пыль, ровным слоем покрывающую место, где находился Чак: пыль и редкие волоски — и больше ничего!

Я взял щепотку этой субстанции и растер между пальцами, понюхал — горелым не пахло.

— Как будто перхоть… Странно…

— Макс, а где… Где Чак? — до друга стало доходить, он выпучил на меня покрасневшие глаза. — На какое время ты его отправил?

— На пятнадцать минут назад.

Стас нахмурился и стал что-то усердно соображать в уме.

— Значит, он должен был появиться пятнадцать минут назад, правильно? И-и где же он, бро? — Стас посмотрел вокруг. — Он появится?

Ответа у меня не было. Эксперимент — и это уже точно — прошел не по плану. Более того я начал задумываться об этом ровно пятнадцать минут назад, до срабатывания переключателя. Но тогда промолчал, будучи неуверенным в своих подозрениях.

Я принялся лихорадочно соображать, стоя у опустевшей клетки.

«Итак, пятнадцать минут назад крысы еще не было в машине: я взвешивал ее в тот момент, и если бы прыжок удался, то Чак должен был бы появиться в ней словно чудо — за пятнадцать минут до перемещения — до поворота переключателя, но его нет. У нас бы тогда стало две крысы. Как мне было непросто игнорировать факт отсутствия чуда и все равно продолжать подготовку как ни в чем не бывало, нужно было отправить грызуна: Чак мог не появиться только в одном случае — по причине не завершенного полностью эксперимента. Но прыжок в итоге случился. И где в таком случае Чак?»

— Макс! Ау-у-у! Ты чего молчишь, почему Чак не появился, бро?

Я думал. Мысли склеивались, как переваренные макароны, и разобрать что-то среди этого было невозможно — одно наслаивалось на другое. Еще эта истерика друга. Боже.

— Макс, ответь! — Стас не на шутку разволновался.

— Да прекрати ты уже тараторить! Мне нечего ответить тебе, поэтому и молчу. Я пока сам не понял. Чего орать-то? — я продолжал массировать и растирать лоб, стимулируя умственную деятельность. — Думаю тебе пора звонить брату, пусть покупает нового Чарльза.

— Что ты хочешь этим сказать? — Стас побледнел.

— А то. Хвостатый должен был появиться пятнадцать минут назад, до прыжка — но его нет, как видишь.

Стас нахмурился, соображая:

— Ну-у и где он? Почему же он не появился?

— Вот этого я как раз и не понимаю. Он исчез, растворился, аннигилировал! Только волоски и эта перхоть… Если бы он сгорел, например, остался бы пепел, тепловой след какой-нибудь. Я вот не вижу следов. Пфу-уфф. Нужно успокоиться.

Я открыл последний сохраненный видеофайл на смартфоне: на видео Чак спокойно сидит в клетке — затем вспышка, и запись прерывается… Стас молча достал из кармана свой смартфон:

— Хм. У меня то же самое… Так что ты думаешь, он жив?

— Я думаю: раз нет его тела, то по всем правилам его можно считать пропавшим — судя по всему мы его все-таки переместили. Но куда-то не туда… — я сочувственно посмотрел на друга.

— А вернуть-то Чака как теперь? — не унимался Стас.

— Купить нового. Дай мне время подумать, пожалуйста. Ладно? — и я уселся за ноутбук.

Друг, нахмурившись, еще постоял какое-то время за спиной, сопя и действуя тем мне на нервы, затем схватил переноску и направился к выходу.

— Ты в магазин?

— Да в магазин, куда еще?.. Я через пару часов вернусь.

8. Причины

— Пам, пам, па-а-а-ам… — я взял маркер, блокнот и изготовился штурмовать чертоги разума: мне предстоял мозговая атака с кучей неизвестных. — Так приступим же. Мы потеряли испытуемого, и нам необходимо его найти: задача ясна.

На всякий случай я еще раз обследовал место и даже заглянул на антресоли — в надежде на невероятное или ловкость Чака. Если бы он не исчез, то, по крайней мере, эксперимент можно было бы считать полностью провальным; а так, получается, он не завершен — или завершен неправильно. В любом случае нужно понять, где этот паршивец скрывается.

Я нарисовал прямую, изображающую течение времени, в конце линии поставил жирную точку: это — настоящее. Затем от настоящего прочертил стрелку обратно на произвольный участок линии и поставил там риску — теоретически здесь находится сейчас Чак. Что-то проклевывалось, я глядел пристально то на риску — то на точку и снова на риску: туда-сюда, пока в мозгу что-то не щелкнуло.

— Нас там нет… Никого. Мы все тут — в настоящем. — я взглянул на схему по-другому — Предположим, что как наблюдатель я нахожусь здесь и теперь, в настоящем, — я ткнул маркером в жирную точку, сделав ее еще больше, — причинно-следственная связь, одно следует за другим неизменно. Это исключает «ложное срабатывание», так сказать, ведь всегда можно остановиться в последний момент и избежать последствий. Значит, Чак просто