Мысленно Шанталь зажмурилась. Ведь она была единственной его соседкой и проснулась уже несколько часов назад.

— Я слышал, — сухо сказал он, — я был на заднем дворе, рубил дрова.

Теперь понятно, почему рукава у него аккуратно закатаны до локтя, а волосы прилипли ко лбу. Шанталь кашлянула, отвела глаза и попыталась сконцентрироваться на чем-нибудь другом. Например, на том, что он рубил дрова. Черт! Дрова!

— Я не думала, что вас волнуют дрова для камина.

— А что, вы думали, меня волнует?

— Ну, я себе дрова заказываю.

— Я рад, что вам не приходится самой этим заниматься.

Камерон отошел и облокотился на перила беседки. «Это хорошо», — сказала она себе, пытаясь не замечать темных волос на его руках и того, как джинсы обтягивают его бедра.

Сконцентрируйся, Шанталь, сейчас ты еще можешь насладиться милой соседской беседой.

— Почему вы рады, что мне не приходится этим заниматься? — спросила она. — Лично мне нравятся физические упражнения.

Камерон окинул взглядом ее желтый, как нарцисс, свитер с логотипом гольф-клуба, юбку-шотландку, теплые чулки и ботинки, которые она до смерти любила.

— Я играю в гольф. — Она замолчала, вспомнив об уроке. — Этим утром.

Куэйд издал неопределенный звук, который мог означать все что угодно, затем чуть шевельнулся, и солнечный свет заиграл у него в волосах, придавая обыкновенному коричневому цвету насыщенные оттенки каштанового и золотого.

Конечно, цвет его волос не был просто коричневым — как только она могла так подумать? Пальцы ее левой руки непроизвольно сжали… визитную карточку Джулии.

— Моя сестра, Джулия…

— Оформитель спален?

— Да… вернее, она садовый дизайнер. У нее невероятно прекрасный сад…

— Она отвечала за цветы? — снова перебил он.

— Нет, цветы покупала я.

— А еду?

Глубоко вздохнув, Шанталь попыталась побороть закипающее в ней раздражение.

— Джулия принесла еду и первую партию простыней, а я — все остальное…

— Кроме дров.

Ради бога, почему этот мужчина позволяет себе злить ее?

Шанталь перевела дыхание и терпеливо продолжила:

— Джулия обожает переделывать старые сады и хотела бы предложить вам свой дизайн, если вы в этом заинтересованы. Если вы собираетесь здесь надолго остаться.

Его ответ ввел ее в состояние ступора:

— Значит, вы пришли сюда выяснить, как долго я здесь пробуду…

— Не могу сказать, что нам это неинтересно, к тому же весь город сгорает от любопытства…

— Так вы пришли от имени Всегородского Любопытства или удовлетворить личный интерес?

Шанталь вздернула подбородок.

— Я обещала Джулии передать вам информацию по поводу сада.

— Да ладно, вам, Шанталь, вы ведь пришли не для того, чтобы поболтать о саде. Что же вы хотите узнать?

— Почему вы думаете, что у меня должны быть какие-то тайные мотивы?

— Вы адвокат.

Оскорбившись, она распрямила спину.

— А вы?

— Я бывший адвокат.

Бывший? Шанталь облизала пересохшие вдруг губы.

— Значит, вы вернулись не для того, чтобы присоединиться к практике Годфри?

— Боже, конечно, нет. — Он тряхнул головой, словно поражаясь нелепости этой мысли. — Вы думали, я претендую на вашу работу?

— Просто не люблю неожиданностей, — сухо ответила она. А как насчет личных мотивов? Ей было любопытно, и она не могла не спросить: — И что вы собираетесь делать?

— Ну, в ближайшее время практически ничего серьезного. А дальше я еще не решил.

— Это вы о том, останетесь ли здесь?

— Обо всем.

Любопытство Шанталь вышло из-под контроля.

— А ваша невеста?..

— У меня нет невесты.

Камерон сказал это жестко и посмотрел в сторону ее машины.

— По-моему, вы собирались ехать играть в гольф.

Шанталь решила проявить твердость и задать все те вопросы, что крутились у нее в голове, но Камерон уже взял ее под локоть и повел к дороге. У Шанталь появилось смутное впечатление, что, если она будет стоять на своем, он применит силу. Пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от него.

— Милая машина. — Он открыл дверцу ее новенького «мерседеса» последней модели. — Похоже, провинциальные адвокаты зарабатывают больше, чем я думал.

Еще не сев в машину, она замерла. Ее неприятно поразили не столько его слова, сколько циничный тон.

— Вы что-то имеете против провинциальных адвокатов?

— Нет, если они мне не докучают.

Он сказал это мягко, но от этого ее раздражение не улеглось. Только она хотела ответить ему колкостью по поводу его собственной работы в качестве провинциального адвоката, позволившей ему приобрести такой шикарный дом, как он удивил ее:

— Я не думал, что вы вернетесь сюда и будете работать на Годфри.

Секунду Шанталь не могла вымолвить ни слова. Ей никогда не приходила в голову мысль, что Куэйд вообще мог о ней думать.

— А что вы обо мне думали? — медленно спросила она.

— Деловая акула. У вас еще есть хватка или вы потеряли ее вместе со скобками для зубов? — спросил он и, к ее удивлению, засмеялся.

Улыбаясь — как она могла забыть эти ямочки на его щеках! — он пристально посмотрел на нее.

— Не пропустите первый удар.

Шанталь опустилась на сиденье водителя и попыталась собраться с мыслями.

— Если вы не хотите потом иметь проблем с садом, вам надо…

— Я и сам справлюсь с садом. — Он закрыл за ней дверцу машины.

Шанталь опустила стекло.

— Он потребует гораздо больших усилий, чем вы думаете.

— Я же сказал, я справлюсь.

Он казался таким уверенным, что у Шанталь не осталось сомнений: он сможет и дров нарубить, и привести в порядок сад, а между делом, возможно, закупить курочек и построить небольшую ферму. Но это, разумеется, не означало, что она не скажет последнего слова в этом споре.

— Джулия отлично знает свое дело. Если не верите, заезжайте как-нибудь ко мне и посмотрите на мой сад.

Даже не взглянув в зеркало заднего вида, она тронула машину и поехала вниз по дороге, удивляясь, почему, черт возьми, ее последние слова прозвучали как откровенное приглашение ее навестить. Довольно рассмеявшись, она сразу же одернула себя и сделала строгий выговор.

Этот разговор о провинциальных адвокатах был абсолютно неуместным. И хотя она задала свои вопросы, ответы на них были более чем неудовлетворительны. Долгое ничегонеделанье не удовлетворит его — а что потом? Неужели она в самом деле думает, что Годфри не предложит ему нечто, от чего не сможет отказаться и святой? А Камерон Куэйд никогда не слыл святым.