Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Платить будет?! — удивился Яшка.
— И кормить тебя будет, — добавил подросток.
Перед Яшкой открывался рай. Условились, что вечером встретятся на мосту через Булак и пойдут вместе к доброму дяденьке на Суконную.
«Пойду о Ганьке похлопочу», — решил Яшка.
— Дяденька, товарищ, скажи, как к Советской власти пройти? — спросил он, остановив прохожего с тросточкой.
Прохожий обернулся.
— Куда? — Прохожий поднял брови.
— К Советской власти.
— В озеро вон, в то! — Тросточкой махнул на Кабан, засмеялся и ушел.
— Ишь, белых ждет, — проворчал Яшка и остановил другого дяденьку, со звездой на фуражке, и спросил, как пройти к Советской власти. — У меня дома Ганька остался без хлеба, трех лет он, хочу я Советской власти сказать. Тятьки нету, а мамка сама без хлеба сидит и без воды, Меркулов отказал, — путано объяснял Яшка.
Человек со звездой долго толковал, как найти Советскую власть.
— Понял, запомнил? — спросил он.
— К депутатам, значит?
— Да, да, спрашивай Совет депутатов.
Пробродив часа два по путанице улиц, Яшка все-таки разыскал Совет и обратился к одному из депутатов — пожилой женщине, которая глядела из-под темных очков и говорила немножко скрипучим голосом.
— Здесь Советская власть?
— Здесь, мальчик.
— Я сказать хочу, у меня Ганька-брат и мамка голодом сидят, а отца белые убили.
Женщина сдвинула очки на лоб, прищурилась на Яшку и спросила:
— Ты хочешь в детский дом? Это твоя собака? — показала она на Черныша, который положил лапы на стол и вытянул морду к куску белого хлеба. Кусок лежал перед женщиной, а рядом стоял стакан чаю.
— Моя, — ответил Яшка.
Женщина отодвинула хлеб и махнула рукой на Черныша:
— Пошла, пошла… Тебя в детский дом? А Ганька большой?
Яшка загляделся на хлеб и не расслышал слов женщины.
— Я, мальчик, с тобой говорю, — напомнила она.
Яшка вздрогнул. Женщина поняла блеск его голодных глаз и протянула хлеб. Яшка схватил его и начал есть с громким пыхтеньем. Женщина глядела, как он ел — жадно, быстро, — и грустила глазами.
Яшка съел бутерброд, крошки бросил Чернышу и заговорил:
— Ганька трех лет, орет все время, есть просит, а дать ему нечего, и мамка бьет его, сегодня по полу таскала. Мамку с Ганькой накормить надо, а я птичку получу и буду зарабатывать. Дяденька добрый птичку мне даст.
Женщина улыбнулась и спросила:
— Так Ганьку и не кормят ничем?
— Выбоем и похлебкой травяной, а сегодня мамке в воде отказали, вот я и пришел про это сказать.
Женщина записала адрес и пообещалась взять Ганьку в детский дом.
Яшка спускался по лестнице, когда женщина догнала его и протянула кусок хлеба.
— Снеси Ганьке! — сказала она.
— А ты где хлеб-ат берешь? — спросил Яшка.
Женщина ничего не ответила ему и начала подниматься вверх.
Яшка сунул хлеб в карман, а потом захотел поглядеть на него и достал.
«Большой кусок, — соображал парень. — Ганьке зараз и не съесть его… А завтра Ганьку возьмут в детский дом». Яшка отломил корочку и съел. Он подумал, что еще можно отломить, и отломил. Когда жевал, то все время помнил Ганьку, а потом как-то нечаянно забыл, что есть Ганька, мать, и съел весь кусок, даже Чернышу не дал ни единой крошки.
На мосту поджидал Яшку подросток с птичкой. Птичка сидела в клетке и клевала зернышки.
— Пошли, айда! — кричал подросток.
— Дяденька мне такую же птичку даст? — интересовался Яшка.
— Самую… Такую.
— И с клеткой?
— Да, да… Будешь ты с птичкой ходить и зарабатывать.
— Ты сегодня много заработал?
— Рубль тридцать пять копеек.
— Купи хлеба, я жрать хочу, потом уплачу, когда работать буду, — попросил Яшка. Куском хлеба, что дала женщина в Совете депутатов, он не насытился, а только растравил свой голод.
— Нельзя, дяденька бить будет, — отказал подросток.
— За что?
— Сколь заработаем, мы все ему отдаем.
— Ему и ничего себе?
— Дяденька каждый день дает нам кормежку, а в праздники по гривеннику денег.
— Остальное все себе?
— Себе.
— А я ему не дам.
— Он у тебя птичку отнимет, за птичку он берет. Птичка его, а мы будто у него на службе.
Яшка замолчал. Он думал, что получит птичку навсегда, а теперь все мечты его померкли.
Подростка звали Борькой Куликом. Он всю дорогу до Суконной слободы рассказывал Яшке про жизнь у дяденьки.
— Ты говоришь «не отдам деньги», а дяденька тебя выпорет и деньги отнимет.
— А если я убегу? — спросил Яшка.
— Он тебя найдет. Пошлет ребят по всему городу, и разыщут.
— И утаить нельзя?
— Нельзя. Дяденька пересчитает билетики и накроет.
По словам Кулика, дяденька представился Яшке большим хитрецом, которого никак нельзя перехитрить.
Подошли к деревянному двухэтажному дому с чердаком. Окно на чердак было открыто, и из него вырывался на улицу громкий птичий стрекот.
— Наши птички там, — показал Кулик на чердак. — У дяденьки больше пятнадцати клеток, и в каждой птичка. Всю ночь стрекочут.
У ворот Кулик остановился и спросил:
— Пойдешь, не обидно за один хлеб работать?
— Коли бы дома кормили… Пойду.
Яшка непременно хотел получить птичку, ему казалось, что ходить и продавать билетики со счастьем — самое интересное дело в жизни. Он будет кричать, как Махамаджан,