Отец Чарлза Дарвина был врачом весьма талантливым и популярным, тем не менее он не смог вылечить свою жену от болезни, неизвестной медицине того времени. Мать Чарлза умерла, когда ему было восемь лет, его воспитанием занимались старшие сестры.

Никто не считал Чарлза особо одаренным ребенком. Он был скрытным, мечтательным, любил бродить в одиночестве. Воспитанию сестер поддаваться не желал, поэтому слыл своевольным упрямцем. Бурная фантазия и желание привлечь внимание побуждали его сочинять невероятные истории, и у него была репутация выдумщика. Чарлз обладал крепким сложением и немалой физической силой, но при этом был робким и неуверенным, особенно рядом со взрослыми людьми.

Он искренне восхищался своим отцом и его профессией, пытался заслужить его расположение, но это ему удавалось далеко не всегда, ведь он не был образцом прилежания. Чарлз навсегда запомнил свои прогулки с отцом, во время которых Роберт Дарвин рассказывал о тонкостях врачебного дела, о химии и биологии, о новейших открытиях в науке. Мальчик слушал, затаив дыхание: это было так интересно!

Любимым делом юного Чарлза Дарвина было составление коллекций из всего, что только можно было найти в лесу или раздобыть у старших. Он собирал камни разных форм, цветов и видов, птичьи яйца и перья, раковины моллюсков, засушенных насекомых, старинные монеты и печати.

К сожалению, школьные преподаватели его способностей не оценили. Школа была классической, в ней, в соответствии с веяниями того времени, основное внимание уделяли гуманитарным предметам: латыни и греческому, литературе и музыке, географии и истории. У Чарлза не было абсолютно никаких способностей к языкам, стихи ему не давались, чтение классиков вгоняло в тоску. В школе преподавалось то, к чему у Дарвина не было ни интереса, ни склонностей; в ней не было ни одного предмета, который бы был ему близок. Одним словом, школу он ненавидел. «Ничто не могло быть вреднее для моего развития, чем школа, – говорил он позднее. – Никто не ненавидит более меня старого стереотипного бессмысленного классического образования».

Чарлз часто сбегал с занятий и целыми днями бродил по лесам и полям, отдаваясь своей страсти к собирательству. Естественно, окружающим это казалось простым шалопайством, никому и в голову не могло прийти, что перед ними будущий ученый, стремящийся дать пищу своему исследовательскому уму. На все упреки своих воспитателей Дарвин отвечал, что мечтает стать орнитологом и принимался с жаром рассказывать о повадках и поведении птиц.

После окончания начальной школы Чарлз перешел в среднюю, где учился его старший брат Эразм. Братья были очень привязаны друг к другу, их объединяли общие интересы и увлечения. Они вместе занимались коллекционированием, читали Шекспира и Вальтера Скотта. На каникулах Эразм и Чарлз путешествовали по Великобритании, осматривали старинные замки и крепости. В одном из местечек они познакомились с геологом-любителем и увлеклись геологией. Теперь камни, которые с ранних лет собирал Чарлз, стали не просто камнями, а геологическими образцами, каждый из которых был интересен по-своему.

На втором году обучения братья прониклись интересом к химии: прочли несколько учебников, раздобыли простейшее оборудование и приступили к опытам. Это было, пожалуй, самое пылкое увлечение Дарвина. Он с восторгом наблюдал за преобразованием веществ и мечтал совершить какое-нибудь выдающееся открытие. До открытия дело не дошло, однажды рискованная химическая реакция, осуществленная братьями, привела к взрыву. От их лаборатории почти ничего не осталось, и, кроме того, они получили нагоняй от отца и директора гимназии. Последний считал занятия химией шарлатанством и пустой тратой времени и давно искал повод их запретить. После взрыва ему удалось это сделать при поддержке Роберта Дарвина.

У юного Чарлза Дарвина было еще одно пристрастие – собаки. Он обожал четвероногих друзей, и они отвечали ему абсолютной взаимностью. Не раз случалось так, что собака, с которой он пообщался, надолго привязывалась к нему Хозяева обижались, а Чарлз был доволен. Он называл это кражей собак.

Когда отец Чарлза осознал, что ждать выдающихся успехов в школе от сына не приходится, он задумался о выборе профессии для мальчика. Вообще они были небедной семьей, имели стабильный доход и могли бы не работать, но Роберт считал, что мужчина обязан иметь профессию, а самая благородная и почитаемая – это профессия врача. К тому же ему казалось, что Чарлзу это интересно. Эразм в то время уже поступил на медицинский факультет Эдинбургского университета, и Роберт решил, что второй сын присоединится к нему. В последнее лето перед университетом Чарлз помогал отцу в его врачебной практике: навещал пациентов, записывал их жалобы, следил за работой отца. Больше всего ему нравилось готовить лекарственные составы, это было близко к химии. Отец был доволен и в мечтах видел сына продолжателем своего дела.

Подводя итог своим детским годам, Чарлз Дарвин писал в биографических заметках: «Единственными моими качествами, которые уже в то время подавали надежду на что-либо хорошее в будущем, были разнообразные интересы, большое усердие в осуществлении того, что интересовало меня, и острое чувство удовольствия, которое я испытывал, когда мне становились понятными какие-либо сложные предметы».

В 1825 году Чарлз Дарвин присоединился к своему брату Эразму в Эдинбургском университете и приступил к изучению медицины. Впоследствии он назовет два года, посвященные этим занятиям, потерянным временем.

Живой, непосредственный ум Дарвина требовал ярких впечатлений, а его способность к логическому мышлению нуждалась в возможности делать выводы самостоятельно. Поэтому университетские лекции казались ему невыносимо скучными, присутствовать на них, поглощая однообразный поток информации, было для него настоящей пыткой. Он нередко пропускал занятия, предпочитая им чтение интересующих его книг и учебников. На первом месте для него тогда были «Оптика» Ньютона, «Зоология» Флеминга и многочисленные пособия по химии, к которой он по-прежнему питал особую слабость.

В ходе обучения студенты-медики были обязаны посещать хирургические операции, но для Дарвина, с его чувствительной и сострадательной натурой, первый же визит в операционную стал жестоким потрясением. Хирургия тогда находилась на довольно примитивном уровне, обезболивающие не применялись, поэтому больные страшно кричали. Два раза Чарлз кое-как дотерпел до конца операции, но на третий, когда оперировали маленького ребенка, просто сбежал. С этого момента он не мог думать о хирургии иначе как с ужасом, а на операции больше не ходил.

Естествознание, к которому относили собирание и изучение растений, животных, минералов, было по большей части уделом любителей. Дарвин подумывал о том, чтобы сделаться таким любителем, полностью отказавшись от профессиональной карьеры, благо деньги на жизнь у него были.