При виде дочери Билл испытал еще большее потрясение. Он мог лишь смотреть на нее и осторожно и нежно касаться ее здоровой руки. Другая рука была в гипсе, и на лице у Лили начал выступать синяк на месте удара. Билл постоял немного, беззвучно глотая слезы, и через несколько минут сестра вывела его за дверь. В палате он в любом месте только мешал бы врачам, и все-таки как бы он ни стремился быть рядом, он не хотел затруднять их работу. Никаких иллюзий у него не было. Билл снова расположился в комнате ожидания. Сестра предложила ему чашку кофе и что-нибудь поесть. Но он только отрицательно покачал головой, откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Увидев Лили, он перестал верить, что она выживет. И впервые за четырнадцать лет прочитал молитву.

Джесси Мэтьюс крутилась как волчок с утра до вечера. Все ее свободные дни были одинаково беспокойными, что неизбежно с четырьмя детьми, и ей такая жизнь нравилась. Ее старшему сыну, Крису, исполнилось восемнадцать, уже якобы взрослый. Он получил права и водил машину, но ему по-прежнему все время были нужны надсмотрщик и нянька. Он постоянно советовался с родителями по поводу важных и не очень решений, требовал помощи с курсовыми работами, опустошал холодильник и забывал помыть посуду. Джесси стирала ему и давала советы в романтических делах. Когда у него оставалось время, он охотно играл с отцом в баскетбол. У родителей свободная минутка находилась редко. Его мать работала нейрохирургом, а отец, Тим, анестезиологом. Они старались, чтобы в доме все время находился хотя бы один из них. Но когда возникали чрезвычайные ситуации, а за ними следовали срочные вызовы, что случалось частенько, отсутствовали оба. Тогда Крис оставался «на хозяйстве» и иногда развозил младших братьев по их делам. Осенью он собирался поступать в колледж, причем обязательно в Денверском университете – ради популярных там лыжных соревнований. Он с нетерпением ждал, когда окажется в студенческой среде. Адам, одиннадцатилетний брат, его даже немного поддразнивал. Казалось, они спорили друг с другом с самого дня рождения Адама, хотя разница в возрасте между ними составляла семь лет.

Хизер было пятнадцать, и она училась в той же школе, что и Крис. С братом они неплохо ладили, кроме тех случаев, когда он из-за собственного свидания отказывался отвезти ее куда-нибудь, и она называла его свиньей. Но отношения наладились, когда она перешла в старший класс, и родители вздохнули с облегчением.

Шестилетний Джимми был всеобщим любимцем. Для Джесси он стал «случайностью», через пять лет после рождения Адама, но теперь она и Тим за эту «случайность» благодарили судьбу. Ласковее Джимми они никого не видели, он у всех вызывал добрые улыбки. Младший сын любил всю свою семью, развлекал и забавлял. Тим «простил» Джесси за четвертого нежданного ребенка в уже испытывавшей финансовые затруднения семье, как только его увидел. Перед ним никто не мог устоять, он очаровывал всех вокруг. Его жизненную позицию определяло то обстоятельство, что недоброжелателей он еще ни разу не встречал. В него влюблялись посторонние люди в очереди в супермаркете, он заводил друзей везде, куда бы ни пошел. Даже бездомные на улице улыбались ему, когда он с ними здоровался и спрашивал, как у них дела.

Тим еще только просыпался, когда Джесси вернулась с покупками. За свой свободный день она уже успела переделать миллион дел: отвезла Хизер в магазин, сводила Адама в парикмахерскую подстричься, чему он отчаянно сопротивлялся. Ее ждали еще две груды белья для стирки, и она обещала приготовить ужин. Они с Джимми распаковывали продукты, когда в кухню вошел, зевая, Тим в пижаме. За ночь он провел четыре операции, одну за другой, и вернулся домой только в десять утра. Он поставил вариться кофе и помог жене уложить продукты в холодильник.

– Похоже, у тебя было тяжелое дежурство, – сказала она.

Он взглянул на нее поверх головы Джимми. И одарил той самой улыбкой, от которой у нее все эти годы начинало чаще биться сердце. Они поженились в двадцать четыре года, когда оба учились на медицинском факультете университета. Девятнадцать лет спустя, родив четверых детей, они все еще были влюблены друг в друга и не скрывали нежных чувств. Адам закатывал глаза и всем своим видом изображал отвращение, когда они целовались, а Крис и Хизер очевидно смущались. Джимми находил происходящее смешным и показывал приятелям сделанные тайком фотографии своих целующихся родителей. На снимках не оказалось ничего неприличного, и ребята от души потешались над взрослыми. Тим и Джесси знали, что мало кому удается сохранить нежность после почти двадцати лет супружества, но их дети считали, что это в порядке вещей.

– Прости, что не помог тебе сегодня. – Джесси выбросила пустые пакеты, а Джимми ушел наверх. – Я просто был никакой.

– Все нормально. Ночью тебе пришлось нелегко.

– Да, непросто, – признался он, наливая себе чашку кофе и садясь за кухонный стол. – Сложный перелом, восьмидесятилетняя женщина со сломанным бедром, острый аппендицит и близнецы, родившиеся на тридцать второй неделе. Одного из них мы чуть не потеряли, но ребята, работающие с новорожденными, совершили чудо и спасли его, а когда потом у матери открылось кровотечение, они купировали и его. К тому же вчера ночью дежурили только два анестезиолога – двое в отпуске и трое больны, – так что на помощь никто прийти не мог. Хорошенькая ночка получилась!

Такое у него случалось частенько, но Джесси знала, что муж любит свою работу.

– У меня как будто телефон сломался. За весь день – ни одного экстренного вызова. Это приятно. – Она улыбнулась и наклонилась поцеловать его, а он обнял ее за талию. Даже родив четырех детей, она оставалась такой же стройной, как и тогда, когда они встретились. Чаще всего она заплетала свои длинные светлые волосы в косу, а россыпь веснушек на лице делала ее похожей на девчонку.

– Что у нас сегодня в программе? Может, проведем романтический вечер, а наших птенцов подкинем друзьям? Тогда Крис с Адамом точно не перебьют друг друга, а Хизер не понадобится куда-нибудь срочно мчаться.

– Ничего не получится. Хизер собирается с компанией в кино, и я заверила, что подвезу ее. У Криса, похоже, свидание. Адам сегодня у Паркеров и останется там ночевать, мы же должны его туда доставить. Еще я обещала взять Джимми поиграть в боулинг. Пойдем с нами, если хочешь. Он ждет уже целую неделю, и у меня духу не хватит дольше откладывать.

– Потрясающе, – сказал он с иронической улыбкой. – А я-то надеялся, что мы с тобой поиграем в наш боулинг.

Он притянул ее к себе на колени, чтобы поцеловать, но в этот момент зазвонил телефон.

– Доктор Мэтьюс, – ответила она в трубку, отворачиваясь от Тима. Она говорила своим обычным официальным тоном, но улыбалась ему, а сама увидела на дисплее, что звонит Бен. Последние десять лет, с тех пор как после рождения Адама Тим уговорил ее переехать к озеру Тахо, они были партнерами. До того она с мужем жила в Пало-Альто и там поступила на работу в клинику в Стэнфорде. Уходить оттуда ей очень не хотелось, но она принесла эту жертву ради Тима и детей, хотя и понимала, что в Скво-Вэлли у нее не будет таких возможностей для профессионального роста, как в Стэнфорде. Но потом жизнь здесь ей понравилась. Тим лучился счастьем, и у детей все складывалось хорошо. А ее работа оказалась интересной. Она специализировалась на повреждениях спинного мозга, каждый год происходило по несколько сложных случаев. Она и Тим учились в Гарварде и стажировались в Стэнфорде. А теперь им пришлась по вкусу здоровая жизнь у озера Тахо. Тим всегда отлично чувствовал себя на природе, в отличие от Джесси, которая немного скучала по городской суете. Но временами они проводили уик-энды в Сан-Франциско.