Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо мной склоняется Саида. Я чувствую ее тепло, и, пусть это невозможно, от нее пахнет медью, железом и щепоткой корицы. Все внутри меня напрягается. Потребность вонзить зубы в мягкую плоть ее шеи становится непреодолимой, поэтому я вжимаю голову в подушку, стремясь увеличить расстояние до ее кожи. И все еще отказываюсь мириться с произошедшим, хотя понимание уже закрадывается в самые дальние уголки разума. Раздается животный рык, который не может исходить от меня, настолько он жуткий… и все же это правда. От отвращения и стыда я сжимаю губы и зажмуриваюсь. Не дышать!
– Выйдите, – приказывает кому-то Саида.
Пока я моргаю, она принимает облик джинна. Теперь ее кожа искрится темно-синим цветом. Глаза стали чернее и приняли миндалевидную форму. По плечам рассыпались длинные волосы. С облегчением отмечаю, что запах крови исчез.
– Нефертари, – тихо произносит королева, убирая прядь волос с моего лица, – ты меня узнаёшь?
Жар на моей коже усиливается, уже обжигая.
– Больно, – сквозь зубы цежу я. – Почему так больно? Где Азраэль?
Саида опускает взгляд на свои руки и тут же отдергивает их.
– Извини, я не подумала. Ты теперь не выносишь тепло. У тебя слишком чувствительная кожа.
– Что… – снова облизываю губы, – что произошло? Где он? Он мертв?
– Нет, он не умер. Он все время находился с тобой. – Саида улыбается, и вместе с тем в глазах у нее блестят слезы. – Нам не удалось убедить его отойти от тебя. Однако сегодня утром Азраэль потерял сознание. Он оказался на грани.
Меня вновь охватывает страх, впрочем, не время ему поддаваться. Нельзя возвращаться обратно, в то холодное темное место из снов.
– Но он жив?
– Пока жив, – помедлив, кивает Саида. – О нем заботится Мириам. Он не желал уходить, пока все не закончится.
Понятия не имею, о чем она говорит.
– Что закончится?
– Ты совсем ничего не помнишь? Не помнишь, что произошло?
Затаившаяся на краю восприятия паника, словно только того и ждала, впивается в меня острыми когтями. Нет, я помню, но там наверняка кроется нечто большее. И вновь разверзается черная бездонная пропасть. Приходится серьезно постараться, чтобы не потерять сознание.
– Аз правда жив? – из последних сил шепчу я.
Вновь приподнимаю руки, отчего слышится звон цепей. Азраэль бы не допустил подобного. Она лжет. Неужели и Саида предательница? Каждый человек способен выдержать лишь ограниченное количество сражений, я же полностью истощена.
– Азраэль жив, его раны затягиваются. За него можешь не волноваться, он выкарабкается. Как только сможет пошевелить хотя бы одним пером, сразу к тебе вернется. Понадобилось шесть воинов-призраков, чтобы оторвать его от тебя. Но не сделай мы этого, он бы погиб. Аз нескоро мне это простит. В такой ярости он не был даже после затопления Атлантиды.
Вспоминаю, что ангела тяжело ранили. Его терзала такая же жуткая боль, как и меня? Азраэля ведь приковали в пещере цепями из орихалка. По всей вероятности, действие яда стало для него настоящим адом. К тому же на его глазах Сет из друга вновь превратился во врага. Словно наяву ощущаю руки предателя на своих щеках и слышу щелчок. Резкий звук словно пронзает мое сознание, и я с криком извиваюсь в цепях.
На лице Саиды написан ужас.
– Это всего лишь воспоминание, – уговаривает она, вжимая меня обратно в подушки.
Только вот я и без нее знаю. Это не воспоминание, а то, что произошло со мной на самом деле. Сет убил меня, и все-таки я здесь. Мне сломали шею, и тем не менее я не в Дуате, а в своем личном, персональном аду.
Глаза Саиды темнеют от жалости, однако она ничего не говорит.
– Я умерла, – произношу не громче шепота. Прикрываю на секунду веки, и осознание потоком вливается мне в голову. Ужасный холод, сердце, которое больше не бьется, и жажда крови позволяют сделать только один вывод: меня обратили. Кто-то укусил меня, превратив в вампира. В демона. В бессмертного монстра. – Ко мне приходил Малакай. – Собственный голос чуждо звучит у меня в ушах, пусть и гораздо мелодичнее, чем раньше. – Он не захотел забирать меня с собой. – Я могла бы сейчас быть с братом. – Почему вы меня не отпустили?
– Потому что у тебя есть задание, дитя мое. Для тебя было слишком рано. Ты нужна нам.
У меня по спине бегут мурашки. Цепи с каждой секундой кажутся горячее и тяжелее.
– Снимите их, – выдавливаю, оскалив зубы.
Как они посмели? Серьезно? Меня оставили в живых лишь ради того, чтобы я завершила задачу? От злости у меня покалывает шею.
– Не могу. Прости, – качает головой Саида.
– Почему?
Дернув оковы, выясняю, что они хотя бы не из орихалка. Тяжелые и неудобные, но никакого яда не чувствуется.
– Так ты только причиняешь себе боль, – заявляет королева. – Их надел Микаил, и даже ты недостаточно сильна, чтобы тягаться с магией высшего ангела.
– Даже я?
Оставляю попытки вырваться. Интересно, это Азраэль разрешил так сделать или поэтому его и увели? Стараюсь сконцентрироваться на дыхании, чтобы не сойти с ума. Что, кстати, они тогда со мной сделают? И обязательно ли мне дышать?
– Это не наказание, – убеждает Саида, гладя меня по волосам. – Цепи ради твоей же безопасности. Если мы их снимем, ты можешь натворить что-нибудь, с чем потом не сможешь жить.
Ее синее тело истаивает, и королева принимает человеческое обличье. Порыв ветра колышет светлые, даже прозрачные занавески, а затем до меня доносится запах крови. Желудок и горло сводит судорогой. Из груди рвется раскатистый рык, и я улавливаю какие-то изменения во рту. Клыки начинают расти, постепенно выступая над губами. Ошеломление от осознания этого факта накатывает на меня волнами. Хочется закричать, но страх и паника буквально парализуют меня. Руки трясутся. Я снова бесконтрольно тяну цепи, хотя уже должна бы уяснить, что самостоятельно мне не освободиться. Впрочем, разум меня не слушается. Я мечтаю вонзить зубы в шею Саиды. Прямо туда, где вижу пульсирующую артерию. Мечтаю хлебать ее кровь, пока не останется ни капли. Я не способна контролировать безумие, в которое впадает мое тело, да и не хочу вовсе. Единственное мое желание – ощутить вкус ее крови на языке. В который раз я выгибаюсь, щелкаю зубами перед королевой, брыкаюсь и кричу. Жажда крови лишает меня рассудка.
Распахивается дверь, слышится голос Энолы, шаги приближаются, и я чувствую еще больше крови. Мой отчаянный визг переходит в высокое крещендо. Меня хватают и кладут ладонь мне
