litbaza книги онлайнДетективыДело о бюловском звере - Юлия Нелидова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 72
Перейти на страницу:

— Верно, Прохор Кондратьич, совсем плох хозяин, раз такая спешка.

— А то ты не знаешь этого старого черта? Душу продал африканскому божку за бессмертие, а тот, известное дело, напроказил — взял и проклял. Он сто лет живет и еще сто лет протянет, кровопийца. Племянницу его жалко. Что они там, в новой больнице, делают — одному богу известно. Хорошо еще, до нас эта чума бюловская не докатилась.

Оба страстно перекрестились.

Иноземцев вернулся, сунул смотрителю целковый и чуть ли не вприпрыжку поскакал к экипажу — в одной руке саквояж с книгами и одеждой, в другой — медицинский чемоданчик. Ох, и настрадался он в этих почтовых катафалках.

— Так ведь уплачено сполна, барин, — проворчал вослед Иноземцеву смотритель, пряча рубль в карман. — Вот бедовый! Юнец совсем. Точно, эта хранцуженка им больно заинтересовалась. Да и учен, не то что те толстопузые докторишки. Всю ночь писал что-то, потом порошки смешивал и готовил растворы. Я все видел — они дверь забыли закрыть. Такие все вечно забывают, очень уж занятые своей наукой, — важно заметил Прохор Кондратьич и добавил с горечью: — Жаль мальчишку, погибнет ведь в рассаднике чертовщины этакой.

— А мож, не погибнет? Мож, изгонит нечисть из генераловой усадьбы? Наука сейчас далеко шагнула.

А Иноземцев тем временем беспечно мчался к усадьбе отставного генерала от инфантерии Тимофеева, что лежала за деревней Бюловкой.

Как оказалось, генерал был личностью легендарной. Против воли государя в преклонных летах уехал в Британию, после простым волонтером участвовал в одной из англо-ашантийских войн. Мечтал, наверное, о несметных богатствах Золотого берега, бесцельно лежащих под ногами аборигенов, или хотел добыть колонии для отчизны, а может, золотоискателем заделался — никто достоверно этого не знал. Известно было лишь, что генерал в Африке занедужил, из-за чего вернулся на родину. Сколько лет прошло с тех пор, как он отбыл, никто толком не помнил. Стали допытываться — кто таков, откуда. Когда узнали, что беглый генерал, велено было схватить авантюриста. Но едва исправник и отряд вооруженных урядников ступили за порог, как тут же вылетели из дома генерала многозарядным залпом. Донесение в губернское правление гласило:

«Творится там какая-то чертовщина. Его высокопревосходительство генерал Тимофеев вышел встречать меня весь в крови и с бьющимся сердцем в руках. Зрелище самое отвратительное: держал истекающий кровью орган и поглаживал, точно болонку. «Вы смелый человек, Аркадий Алексеич?» — спросил он меня. Я не смог вымолвить звука, а он рассмеялся дико и вонзил зубы в кровавую плоть. Меня едва наизнанку не вывернуло. Я отвел взгляд, только тогда и заметил белесое тело на столе, привязанное за руки и за ноги, с вырезанными кусками мяса. «Этот, — кивнул он, дожевывая, — вчера один на один с косолапым не побоялся и одолел мишку». И как рявкнет по-медвежьи. Парни мои от звука такого с криками «вурдалак» рванули назад. Как метнулся вслед за ними — не помню, в ушах стоял хохот.

Как выяснилось впоследствии, по африканскому обычаю, обретет бессмертие тот, кто позабудет мирскую пищу и станет есть только дитло — магическое снадобье, приготовленное из сердца врага с добавлением каких-то трав. С каждым съеденным дитло будут пополняться резервы смелости и других добродетелей, вместе с сердцем прежнего хозяина переместившихся в тело нового.

От 15 мая 1877 года».

После сего случая не раз посылали взять и скрутить генерала Тимофеева, но ничего у губернского управления не выходило — то ли ходить туда никто не хотел, то ли вовсе гонцы не возвращались. Об усадьбе Тимофеева, как о дурном месте, решили вовсе забыть. Время от времени только посылали сыщиков — разведать, чем отставной вояка занят.

А дело было дрянь. Люди в Бюловке внезапно стали помирать от какой-то неведомой болезни. Так, по крайней мере, говорили. А кого ни спроси — все живы-здоровы. Как так? Слухи есть — трупов нет. Снова генерал развлекается? Или что, в самом деле ест своих крестьян? Губернатор, предводитель дворянства и вся земская управа знать ничего не желали о бесчинствах старого солдата. Решено было, что недужными крестьянами, если таковые имеются, пусть занимаются доктора из местной больницы. «Положим, запугал он исправника однажды, устроил маскарад, чтоб не отправили к государю на допрос, почему к англичанам служить переметнулся. Вот он и пустил слух, что людоед, — говорил предводитель дворянства, оправдывая свое бездействие. — Врачи-то одни нервные расстройства находят. Стало быть, у страха глаза велики. А генерал молодец: одурачил народ, одурачил государя и живет себе припеваючи с внучатой племянницей, которую взял на воспитание».

О докторах говорили другое. Приезжали многие — кто из губернских городов, кто из-за границы, привлеченные интересным случаем. Были и сельские, и из столиц, но все как один — потрудятся месяц-другой и стреляются, вешаются или топятся в озерце. Одного так и вовсе волк загрыз, но здесь другой случай — нечего было ночью в лес ходить.

Иван Несторович Иноземцев оказался восьмым по счету. По-прежнему байки эти его мало трогали — доктор был занят открытиями и торопился изучить другие свойства луноверина. Однако по мере приближения к Бюловке жалостливые взгляды и перешептывания ему порядком надоели. Слушать россказни он не желал, но против воли краем уха уловил несколько фраз. Уже в который раз ему пророчили погибель.

Пока ехал к усадьбе, старался припомнить обстоятельства, при которых довелось познакомиться с Натали Жановной. Но нет, он был тогда в таком состоянии, что, как назло, ничего не запомнил. Только изумрудные очи француженки — такой свежей и юной, но такой по-царски важной. А, вспомнил! Лаврентий Михайлович говорил, что она из Парижа, пела самому Плон-Плону, Наполеону Третьему. Певица, стало быть, оперная.

Увязнув в воспоминаниях, Иван Несторович откинулся на кожаную подушку, уставился на проплывающее за окошком пшеничное поле и сам не заметил, как задремал.

Разбудил его резкий толчок в спину. Иноземцев с грохотом ухнул на пол и ударился о противоположную скамейку. Обеспокоившись, что совершено нападение, будущий земский врач схватился за саквояж и принялся судорожно искать револьвер.

— Что произошло? — Он распахнул дверцу.

Замечательную карету конца прошлого столетия накренило, и доктор, выбираясь, едва не вывалился на дорогу. Одно из задних колес, видно попавшее в яму, лежало поодаль.

Возница, важный бородач с густыми бровями, копался где-то позади, отстегивая то, что было приторочено к приступку для лакея. На револьвер Иноземцева недобро сверкнул глазами.

— Нет нужды бояться, барин. Сейчас вмиг домчите до усадьбы, дайте только лошадь оседлаю. Вы им там скажите, пускай за вещами вашего благородия телегу пришлют. Говорил я, не выдержит эта колесница хрустальная бюловских грунтовых, не выдержит. Нет, надо было ее тащить. На кой черт коляску новую приобретали?

Наконец он открепил загадочный предмет от облучка. Оказалось — седло.

Домчал Иноземцев за час. Все на свете проклял, пока домчал, поскольку не сидел верхом лет сто. Если не сто, то все десять точно — с гимназических лет. Правда, в гимназии Иван Несторович отучился ровно тридцать девять дней: Нестор Егорович остался недоволен успеваемостью сына и принял решение в пользу домашнего образования.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?