Тем не менее кто-то заклеймил старика, привлекая к нему внимание Смерти. И если бы не я, об этом никто и никогда бы не узнал — рассмотреть подобные знаки могут лишь те, кто научился заглядывать за грань. Способен видеть так, как видит Она. Нас ведь не зря зовут мастерами Смерти — мы у Нее на особом счету. А значит, Йен был прав: настоятеля все-таки убили. И Вейсу тут больше нечего делать.

— Что? — встревоженно подался вперед начальник УГС, когда я помотал головой. — Арт, что ты увидел?!

— Забирай дело, старик наш, — хрипло велел я, надевая перчатки.

— Рэйш, ты сошел с ума! — чуть не задохнулся от возмущения Лардо.

— Ты уверен? — нахмурился Йен, и я кивнул. — Тогда извини, Лардо, — ты знаешь правила.

Господин заместитель начальника городской стражи тихо зарычал, собираясь продолжить бесполезный спор, но потом взглянул на мое уставшее лицо, выразительно скривился и раздраженно бросил:

— Мастер Артур Рэйш… как лицо, назначенное начальником городской стражи вести данное расследование, я обязан услышать официальное заявление специалиста по магии Смерти: готовы ли вы подтвердить, что имеете основания для принятия такого странного решения?

— Да, — сухо кивнул я. — Господин Барро получит рапорт завтра утром.

— Хорошо. Тогда дело ваше, — отступился Вейс и развернулся к выходу. — Но учтите: покрывать вас, если ты ошибся, я не буду.

— Спасибо, Арт, — тихо обронил мой непосредственный начальник, когда раздраженный Лардо вместе со своими людьми покинул храм.

Я только фыркнул.

— За что? За то, что лишил тебя общества мягкой подушки и на всю ночь запер в храме с остывающим трупом какого-то старикашки?

— Я его знал, — еще тише ответил Йен, повторно сминая пальцами уже дважды пострадавшую от его непонятной нервозности шляпу. — И поверь мне: если отец Нил попросил кого-то о помощи, значит, она действительно была ему нужна…

Рабочий день, как я и предсказывал, закончился уже в сумерках — сыскари дотошно допросили прихожан, многие из которых оказались чрезмерно словоохотливыми; облазили весь храм сверху донизу, поговорили со жрецами, составили все необходимые протоколы, взяли показания у случайных свидетелей и, нагрузившись бумагами, вернулись в Управление. Благо оно находилось через площадь от места преступления.

Я, потратив целый вечер на написание обещанного рапорта, засиделся до темноты.

По сложившейся традиции меня никто не дергал — знали, что ничего хорошего в ответ не услышат. Но я все равно закончил с писаниной лишь тогда, когда остальные уже разошлись по домам.

Переться в квартал ремесленников — одному, в темноте да под моросящим дождем — откровенно не хотелось, тем более что экипажа на этот раз мне никто бы заказывать не стал. Переночевать у друзей тоже не было возможности… как, собственно, и самих друзей — кто ж согласится делить кров с мастером Смерти? Веселой вдовушки, готовой закрыть глаза на мои недостатки, в моем окружении тем более не маячило. Поэтому, когда в холле появился мальчишка из ближайшего трактира, нагруженный снедью по самые уши, и с пыхтением поднялся на второй этаж, я с готовностью последовал за ним и нагло заглянул в кабинет своего непосредственного начальника.

— Ты еще здесь? Решил не мокнуть понапрасну, раз уж с рассветом все равно сюда возвращаться?

Йен стоял возле окна, за которым все так же упорно барабанил дождь, и неподвижным взглядом следил за тем, как медленно вступает в свои права ночь. Дома его, как и меня, не ждали: в свои тридцать с небольшим лет начальник городского сыска не успел обзавестись супругой и даже постоянную пассию еще не завел. Родители его остались где-то далеко. Друзей за те несколько лет, что его перевели в Верль, он так и не нажил. Серьезных врагов, впрочем, тоже. Так что я не особенно удивился, узнав, что Норриди частенько ночует на работе.

Вот и сегодня его почему-то не тянуло бродить по раскисшим улицам. Оставленный мальчишкой ужин терпеливо ждал на столе. На подоконнике виднелась початая бутылка вина. Но, судя по бокалам, так и оставшимся стоять на полке в шкафу, дело до него пока и не дошло.

— Отец Нил пришел ко мне три года назад, — задумчиво обронил Йен, не оборачиваясь. — Именно тогда, когда я больше всего нуждался в совете.

Я понятливо кивнул, закрыл за собой дверь и, уловив умопомрачительный запах жареных куриных крылышек, бесцеремонно занял стоящее возле стола кресло.

— Тогда я еще только обустраивался на новом месте. Гордился своим назначением и толком не понимал, что и как надо делать, чтобы Управление заработало как надо…

Я согласно угукнул и, покопавшись в принесенной снеди, выудил оттуда самый аппетитный, на мой взгляд, кусок.

История Йена была мне хорошо известна: он прибыл в Верль за полтора года до меня, получив распределение сразу после окончания одного из столичных университетов. Для молодого виконта не самого знатного рода это назначение было большой удачей… по крайней мере сам Йен считал ее таковой. Энтузиазма у него тогда было хоть отбавляй. Сил и желания что-то делать — еще больше. Его переполняли мечты, надежды и благородные устремления. Так что он приехал на окраину Алтории, абсолютно уверенный в том, что перевернет всю судебную систему с ног на голову и покажет наконец всем «как надо».

Увы. Столкнувшись с реальностью и едва не расшибив об нее лоб, он довольно быстро осознал, что нахрапом такие вершины не берутся. Долго скрипел зубами, выслушивая витиеватые объяснения чиновников, не желавших оснастить Управление городского сыска современным оборудованием или хотя бы новой формой взамен того рванья, что было раньше. Задыхался от возмущения, раз от раза слыша одни и те же фальшивые заверения, что «будет сделано все возможное, но вы должны нас понять — городская казна совсем оскудела…». Злился до белых мушек в глазах, видя, что этих зажравшихся свиней не интересует ничего, кроме набивания собственных карманов. Разбивал кулаки в кровь, с пеной у рта доказывая бургомистру, что для нормальной работы Управлению ТРЕБУЕТСЯ весь указанный в правилах штат сотрудников. А потом бессильно выл на луну, получив великодушное пожелание «поискать сотрудников где-нибудь самому»…

Надо признаться, после трех лет отчаянной борьбы с городским начальством Йен все же сумел кое-чего добиться: новую форму ему все-таки выдали, зарплату сотрудникам чуть-чуть, но повысили, развалившиеся инструменты со скрипом заменили, скудный ремонт в помещениях Управления, куда раньше было страшно зайти, провели… но за это из молодого начальника выцедили столько крови, что порой я был готов его пожалеть. И ведь не сломался парень. Выдюжил. Даже не озлобился больше необходимого и все так же трепетно относился к своей работе, как и раньше.

За что я его, собственно, и уважал.

— А ты знаешь, что это именно он посоветовал мне обратиться к тебе? — внезапно повернулся от окна Йен.

Я чуть не подавился крылышком.