они просили продать Пирата за любую цену. Медсестра сначала пошла в отказ – хозяин болен, под лекарствами, а потом позвонила родственникам, и пошла навстречу пожеланий театра. Куклу отдали под залог, сумму залога держат в секрете. Теперь всё зависит от мастера, вернее от его здоровья. Я уже не стал считать оставшиеся куклы – домовой не кукла, я – непонятно, что такое, остался один Ибрагим тринадцатый.

– Четырнадцатый, поправил он меня, Ибрагим четырнадцатый.

Хозяин очнулся и попросил еды.

– Значит пойдёт на поправку, сказала медсестра.

Мастера забрали в больницу летом, назад в квартиру он не вернулся. Волшебник сказал:

– Искать мастера больше не нужно.

У волшебника цифровая прибавка к имени, с каждым месяцем, становилась всё меньше, теперь он Ибрагим два. Нашу квартиру продали, волшебник ушёл за долги в ипотеку дочери, а мы с домовым остались без жилья. Нет, нас пока, никто не выгонял, в квартире шёл ремонт, но перспектива была не ахти. Домовой говорил:

– Приедут новые жильцы, а у них – свой домовой. Два домовых в одной квартире не уживаются, хочешь, не хочешь, а жильё новое искать придётся.

Волшебник продолжал наведываться к нам в гости:

– Ещё немного, и сбудется пророчество. Исчезнут чары злой колдуньи, превратившей меня в куклу, много лет назад. Я снова стану человеком – Ибрагимом, сыном и внуком султана Персии. Колдунья оставила мне все мои знания, запечатав душу в оболочку куклы.

– А за что она тебя так?

Ибрагим не знал, в чём его вина.

–Зависть! Обыкновенная человеческая зависть. Колдунья завидовала моим знаниям, моей молодости, здоровью. Она была старшей женой отца, у неё никогда не было детей, и она завидовала всему.

Правительственная делегация из Ирана прибыла в город, им нужен был глава могущественного клана страны. Никто не обратил внимание, что в кармане у Ибрагима была обыкновенная пробка для шампанского. Домовой в Иран отказался ехать, из патриотических чувств:

– Пусть, хоть в сорочьем гнезде, либо на болоте у Лешего, зато у себя на Родине.

А я не нашёл своё призвание, как говорит Пират – смысл жизни.

***

– Как тебе моя родина, Бултычка?

Бултычка так и не смог привыкнуть к новому образу волшебника – он стал такой большой, потемневший, волосатый и без своего костюма. Волшебник прочитал его мысли и заулыбался. В городе здесь хорошо, всё благоустроено, причудливая непривычная растительность. Здесь даже, воробьи не такие. Дома странные, и люди шумные. Бултычка думал, что отдохнёт от горлицы, хоть выспится. Но, рано утром его разбудил противный высокий мужской голос.

– Кто это?

Спросил он у пустоты, из чайника выглянуло озорное лицо:

– Ты что, никогда муллу не слышал?

Бултычка не ожидал ответа, тем более от существа, живущего в чайнике. Он, конечно, слышал про джиннов, дивов, шайтанов.

– Ты кто, джинн?

Мордочка опять высунулась из носа чайника:

– Не-а, я его младший помощник.

– А имя у этого младшего помощника есть?

Малыш нырнул внутрь чайника.

– Вагиф, донеслось оттуда.

– А я – Бултычка.

Малыш выглянул снова, он хотел сказать, что таких имён не бывает. Но промолчал, вовремя вспомнил, что Бултычка иностранец. Волшебник как стал Ибрагимом, то есть, человеком, совсем потерял свои волшебные навыки. Он перестал видеть волшебство у себя под носом, он даже не знает, угощая друзей чаем, что в чайнике живут различные существа. Всё равно, Бултычка благодарен ему за то, что дал мир посмотреть.

Вагифу было скучно в чайнике, он то и дело, выглядывал наружу, чтобы зацепиться за разговор с новым знакомым. Бултычка всё это видел, он сам затронул малыша:

– Младший помощник, а кроме тебя здесь ещё кто-нибудь есть?

– Конечно есть. На чердаке живут две пери, под минаретом – мой друг, учёная крыса оракул.

Я сначала уточнил:

– Что такое минарет?

А потом задал вопрос про оракула. Вагиф терпеливо объяснял:

– Минарет – это возвышение в мечети, для молитв. Каждое утро тебя будит мулла, который находится в это время на минарете. А оракул – предвидит будущее, анализируя прошлое и настоящее.

Мне стало интересно. Вагиф, а твой друг может узнать моё предназначение, мой смысл жизни? Вагиф обещал меня сводить к оракулу. Вечером двери в жилище замыкались, на двор выпускалась стая павлинов. Павлины охраняли жильё не хуже собак.

– Пора!

Сказал Вагиф, и свечкой вылетел в открытое окно, я едва успел преобразоваться. Перед крысиной норой была дверь. Вагиф открыл её ногой. Крыса, звали Юсуф, он никогда не закрывал жильё.

– Кому не надо, тот пройдёт мимо, а кому надо, тот всё равно войдёт.

Правильная философия, подумал я. Крыс сидел за столом и пил чай, здесь все местные жители любят чай. На улице было жарко – больше тридцати градусов, а, у крысы, под землёй терпимо. Вагиф представил меня и передал другу мою просьбу. Крыс достал кристалл – обыкновенный магический кристалл, похожий на стеклянное яйцо, и начал выполнять пасы лапами. Я поначалу не верил в это колдовство, пока не утонул разумом в глубине этого кристалла. Я видел будущее, домового в театре юного зрителя, вместе с Пиратом. Пират был на сцене, раскланивался и принимал аплодисменты восторженных зрителей. Но только это было настоящее, далёкое, но настоящее. Потом я видел войну на море, Анатоль уже бравый моряк, командовал бомбардирами. Теперь я не знал: будущее это, или настоящее. Потом я увидел пирамиды, это был Египет, я в солнцезащитных очках смотрю на небо. Скоро начнётся буря, первые смерчи уже побежали по пустыне. Она утихнет на Синайском полуострове. Откуда я всё это знал? Крыса прекратила сеанс.

– Бултычка! В тебя вселился дух известного путешественника, это случилось ненароком, не специально, ты мог быть кем угодно – сигаретным окурком, оторванной пуговицей, но Слава Аллаху, он создал тебя похожим на всех. Твоё предназначение и смысл жизни – странствие по белому свету, с обязательным возвращением к своим друзьям.

Крыса очень устала, это пророчество забрало все её силы. Вагиф потянул меня домой.

–Покажи, как ты летаешь, попросил малыш, я опять превратился в дракончика.

– Неправильно всё это, ты летаешь с нарушением всех законов астрофизики.

– Не знаю, может неправильно, но у друга твоего крыса мы побывали.

Вагиф нырнул в чайник, он такой принципиальный, как домовой, даже в моём полёте «непорядок» увидел, сейчас сидит в чайнике, расчёты производит. Ибрагима я последнее время всё реже и реже видеть стал. У него огромный клан – около двух тысяч человек, живут в разных городах, и в разных странах. Одних только близких – более семисот, и о всех он должен заботиться, как старший.