личность в черном костюме. Водитель рванул руль и объехал их. Серёжа обернулся назад и направил заинтересованный взгляд на соседа:

— Может, подберём, Павел Семёныч?

— Не будем мы никого подбирать, — твёрдо и испуганно начал водитель. — Просто едем дальше. О них не думай. Не знаю, что они тут забыли…

— А я ни что такого?..

Павел Семёныч потряс того за плечо, — Ты расслабься. Ты всё так делал. Это они тут появились, ни с того ни с сего. А ты, — водитель притих, утаивая какую-то мысль от нас и беспокоясь, что уже долго этот диалог не в тему, — Фигаро увидал?

— Угу.

— Ну, ничего. Потом разберёмся. А кто рядом был помнишь?

— Нет, не помню. Но видал я его где-тось.

Салон вновь накрыл одноликий смех Павла Семёныча. Он махнул рукой и откашлянул, выбирая подходящую эмоцию.

— А где ж мы идым, Серёж? — поинтересовался Павел Семёныч. — Я уже сколько раз поворачиваю. Должны же уже и приехать.

Сергей внимательно посмотрел на дорогу — грязь и снег.

— Скоро приедем, — ответил рыбак.

Вдруг удар. Громкий, как звон трубы оскорблённой твёрдостью кирпича или камня. Звук вогнутого железа, треск, и лом брёвен. Машина встала. Слабый дымок наполнил салон.

Сергей и Павел Семёныч медленно открыли глаза и посмотрели друг на друга.

— Приехали, — ответил сосед.

Сергей хотел что-то произнести, но свозь метель и неясные звуки услышал плач жены. Он ринулся из машины, ногой выдав дверь. Павел Семёныч поглядел ему вслед, а затем на третьего пассажира.

— Это ведь Грек был? — поинтересовался он у Тимы.

Сергей рванул входную дверь и через коридор увидел Наташу. Она была расположена к нему спиной. Плач резал уши. Сергей, весь ссутулившись, подобрался к жене.

— Наташ, что стряслось? Что такое?

Она вздрагивала, рыдала и прятала лицо за пухлыми ручками. Они оба сидели на диване, и Сергей обнял любимую, вновь расспрашивая о случившемся. Наташа, спустя несколько секунд, взглянула на него украдкой и подошла к столику напротив. Сергей и не заметил, как там лежит раскрытая коробочка, а рядом тонкий и полный жизнью тест на беременность.

Жена аккурат схватила стержень и показала Серёже две полоски.

Вдруг удар, еще один. Лёгкий, пламенный дым разгорелся в сердце пьяного рыбака. Он не помнил себя и всех. Он знал лишь её. Её пухлые щечки, нежные руки, и безумно вкусные губы.

— Приехали, — сказала Наташа.

Она вытирала слёзы с лица и ждала реакции мужа, но тот, раскрыл рот и пусто глядел на свою жену. Она уже и слюну проглотила, и не понимала, что Сергей думает. Но вот он рванулся с дивана и крепко вцепился в Наташу губами. Он горячо целовал её, пока не согреется от мёрзлости и опустошения, что окутала его речка на безрыбной ловле.

В коридор кто-то ступил. Муж и жена обернулись со слезами и встретили Павла Семёныча.

— Ну шо вы, соседи, празднуете? — проговорил он.

За ним вбежала Анастасия Игоревна со словами:

— А я говорила, что у тебя, Наташа, хорошо всё со здоровьем. Накупила этих тестов, этой дуристки в нашей аптеке. Так её закроют скоро!

— Ну, ты хватит, Насть. Шо ж ты я не знаю, блин. Тут оно..

— А ты мне рот не затыкай.

Сергей и Наташа смотрели за перебранкой, но вдруг перевели взгляд вниз. Между Павлом Семёнычом и его женой протопал по ковру рыженький с белым пятнышком снизу котик. Он держал рыбку в зубах и не отпускал её даже тогда, когда было так тепло, хорошо и уютно.

Праздновали этот год соседи вместе. Павел Семёныч напоил Серёжу и весь вечер рассказывал, как и где ёлки берёт. Анастасия Игоревна подбирала одежду будущему ребёночку. Наташа все салфетки на слёзы истратила. Потом полотенце взяла. Плакала она от радости и от жизни такой, что счастье долго прятала.

И возле этого праздника лежал возле батареи Тимошка. Глядел на соседей и обнимал свою рыбку. Не золотую, но свою, единственную. Купался ради неё рыбак в этой речке мёрзлой, вот и ценил сильно. Никому отдавать её не собирался. Любил, гордился, и уважал.