Наверное, когда перед приличной девушкой незнакомый мужчина снимает штаны и белье, а потом еще и нагло улыбается, то она либо кричит, либо бежит, либо, хотя бы, начинает плакать. Это нормальная человеческая реакция на такое вопиющее безобразие, с которым сталкиваешься впервые в жизни.

Обычно впервые в жизни. Но я-то провизор. И такие ситуации для меня совсем не в новинку. Клиент расстегнул штаны, чтобы я посмотрела на горошинку, которая выскочила на его стручке после бурных выходных? Ничего необычного, случается. Не часто, но и не редко. Что делать? Главное — не паниковать и объяснить, что с этим не ко мне, пожалуйста, я не специалист по горошинкам. А если еще и при всей честной очереди такое сделал, то вообще ничего делать не придется. Милые пенсионерки с клюкой все сделают сами — честь и хвала им, моим спасительницам от бесстыжего народа. Кстати, после их «сделают», мужчину куда больше будет беспокоить возможность вообще сохранить свой стручок. И уж точно в следующий раз он подумает, чтобы демонстрировать свои горошинки, где не нужно. Но гораздо хуже те, кто почему-то считает, что мы в аптеке стоим и просто мечтаем посмотреть на их стручок, который «Ты такого никогда не видела!». И для них у меня всегда один ответ.

— … пипетки крупнее.

— Что? — растерялся этот хрыч из совета.

— Говорю, у меня в аптеке пипетки крупнее, — четко сказала я.

— Они большие? — поиграл бровями этот… старейшина.

— Неа, — нагло ответила я. — Вот таку-у-у-усенькие.

Я показала приблизительный размер пипетки пальцами, с удовольствием наблюдая, как мужик от злости заливается краской. Ой-ей. Сглупила немного — тут-то тревожной кнопки нет. Но паники не было, потому что я судорожно обдумывала, что лучше — закричать или сразу ударить? Проблемы потом будут, но личная безопасность — первостепенное дело.

Прежде чем я успела принять решение, мужик пошел к выходу. Остановившись перед дверью, он зло сказал:

— Ты об этом пожалеешь! Если не скажешь мне сейчас стой, то ты пожалеешь! Отправишься на границу с темными — и там тебя прибьют и в жертву принесут.

— Стойте, — послушно сказала я.

— Передумала?

— Нет, совет хочу дать.

— И какой же?

— Штаны перед выходом застегните, а то… травмоопасно как-то, — посоветовала я с доброй улыбкой.

Мужик посмотрел на меня так, словно убить хотел, но молча спрятал свое «добро» и вышел. А на следующий день узнала, что отправляюсь жить на границу между землями темных и светлых. Только зря полночи тратила время на перечисление своих навыков — листки так никто и не забрал.

* * *

Все было не так уж плохо, на самом деле. Граница — это еще не земли темных, где творили магические безобразия, похищали девственниц, цедили чужую кровь и едва ли не ели младенцев. Я была уверена, что слухи преувеличены и всю полученную информацию нужно делить надвое.

Я вздохнула и прислонилась к своей горемычной таблеточной машинке, надеясь, что она отправит меня обратно. Сюда же прислала? Вдруг случится чудо — и я снова окажусь на заводе, а потом приеду домой и приму ванну, посмеявшись над своей фантазией. Но, увы, в Совете по Развитию Мира мне четко сказали, что портал был в одну сторону.

Машинка, огромная махина такая почти с меня ростом, от которой толка никакого, стояла прямо передо мной в дилижансе, который вез меня прямо на границу. Я легко стукнула носком таблеточную машинку — и вот зачем она мне? Здесь нет электричества, чтобы ее подключить, навряд ли я найду все нужные субстанции, чтобы ее заправить и сделать таблетки. Но в Совете сказали четко — забирать с собой. Потому что все, что попало вместе с попаданкой, принадлежит ей по праву.

Хотя вру. Толк от нее все же был. Благодаря этой машине, которую боялись все местные, я ехала в дилижансе, рассчитанном на десять человек, одна и могла даже полежать, в то время как другие теснились по пятнадцать человек в одном маленьком пространстве.

Иногда на меня накатывало дикое желание свернуться клубочком и поплакать над своей судьбой, но я решила сделать это чуть-чуть попозже, когда хоть немного обустроюсь. Мыслей, что все это нереально, сон и прочее не возникало. Как я поняла, это из-за заклинания, которое ко мне применили по прибытии. Думаю, приведение разума в порядок включало и легкие антистрессовый эффект, и полное принятие всего происходящего, даже когда мозг современного человека сопротивлялся.

Но надо признать, что все было не так плохо. Меня не вышвырнули на улицу, не дали пинка под зад. С помощью магии встроили понимание местного языка, дали книгу об этом мире, даже кошель с деньгами подарили, чтобы не умерла от голода в первые пару месяцев. Но не это было самым главным! Мне дали дом на границе. Если верить свитку, который и удостоверял мое право на дом, то там раньше жил травник, но сгинул, когда пошел на темную сторону. И дом уже как год стоял бесхозный и никому не нужный. Разумеется, давали мне его не просто так и не навсегда. Если я за три месяца не открою аптеку и не докажу, что мое дело полезное, то дом заберут, а меня отправят куда-нибудь. Куда — не уточнялось. Надеюсь, не к темным, где сгинул травник.

Я передернула плечами от этой мысли, но дальше размышлять мне не дали.

— Приехали! — сказал кучер.

Я открыла дверцу дилижанса и ступила на булыжную мостовую, чтобы осмотреть свои будущие владения. Хотя, владения, пожалуй, слишком громко сказано.

Передо мной был средних размеров деревянный дом. Не ветхий и не покосившийся, как я боялась. Низенький заборчик перед домом и заросшая травой и непонятными цветами дорожка говорили о том, что в доме давно никто не жил. Пока я осматривала будущие владения, сзади извозчик настойчиво покхекал.

Понятно, сделать вид, что совершенно случайно забыла свою таблеточную машину, не получится. Я вспомнила, как меня учили перемещать эту бандуру, и аккуратно вытащила ее из дилижанса.

Извозчик требовательно посмотрел на меня. Я вспомнила, что забыла сумку. Вытащила. Однако он не уезжал и продолжал сверлить меня взглядом, потом закатил глаза и пробормотал:

— Попаданки… А дорожные мои?

— Эм, какие дорожные? — растерялась я. — Вам же заплатили, разве нет?

Извозчик вздохнул так, словно я сказала сущую глупость. Но потом-таки снизошел до пояснений:

— А за то, что вы ехали не по ухабам? Добрались вовремя? Дилижанс чистый? Разве вы не хотите поблагодарить меня?

— Спасибо большое, — совершенно искренне поблагодарила я.

Нет, вы не подумайте, что я не догадалась, на что он намекает. Но можно же быть как-то повежливее и без закатывания глаз мне объяснить? Если хочется, то, конечно. Но, видимо, не хочется. Значит и я вправе притвориться не очень умной и понимающей.

Наглость извозчика я недооценила.

— Деньги будут лучшим выражением благодарности, — бесцеремонно заявил он.