— И что ты об этом думаешь? — спросил я, не скрывая любопытства. — О детях?

— Я об этом думаю. И очень хочу, чтобы об этом начала думать Лерия.

— А она?

— А она работает, — вздохнул Рэйвен. — И понятия не имею, о чем она думает. И как об этом узнать.

У меня дернулся хвост, словно предчувствуя, что добром это не кончится, а уши автоматически прижались к голове, но все же я, собрав всю свою смелость, спросил:

— А спросить у нее?

— Не пробовал, — нахмурился Рэйвен. — Думаешь, зря? Не хочу ее смущать или ставить в неловкое положение, мы женаты всего три года… Да, наверное, зря не спросил. Так, ладно, Шорсейн, оставляю тебя на два дня моим заместителем. Ты у нас оборотень свободный…

Я печально взмявкнул.

— … работу любишь…

На моих глазах, кажется, выступили слезы.

— … и за двойную плату поработать не против…

— Против, — слабо возразил я.

— Хорошо, оставлю обычную, — серьезно кивнул Рэйвен. — В общем, замещай, Шорсейн, а я пока пойду отрывать свою милую от работы, показывать ей красоты этого мира, прелести жизни вне работы и, разумеется, спрашивать обо всем, о чем надо.

После этого Рэйвен покинул свой кабинет, оставляя меня наедине с бумагами.

Когда-то я думал, что Его Темнейшество навряд ли найдет себе спутницу, которая сможет оторвать его от работы и заставит понять, что и другие части жизни прекрасны. Что ж, я очень рад, что ошибся.

Конец