и с тех пор мы тусуемся вместе. Она дерзкая. Она бунтарка. Она работает в прачечной. И она такая же принцесса, как я премьер-министр.

Альфи пожимает плечами. Похоже, он сбит с толку, так же, как и я.

– Мой лорд-защитник, – говорит Адалин, зависая перед дедушкой. Её крылья трепещут, сливаясь в сплошное золотое пятно. – Нечистый сбежал!

Глава 3

Я пытаюсь перехватить золотистый взгляд Адалин таким образом, чтобы она прочла в моих глазах немой вопрос: «Серьёзно? Ты принцесса?», а также «Какого Царства тут происходит?», но она смотрит только на дедушку.

– Горгомот на свободе, – задыхаясь, шепчет она, едва не падая, торопясь выговорить слова. – Его армия гоблинов вторглась в Царство Фейри и осадила дворец. Нам нужна твоя помощь, Защитник Уикс.

Мы с Альфи обмениваемся полными ужаса взглядами. Да это просто жуть! Горгомот – король гоблинов, которого мы победили в прошлом месяце, «отчасти тиран» в той же мере, в какой Великое Болото Слизней «отчасти чавкает слизью».

Но дедушка, похоже, не удивлён.

– Увы, всё так, как и предвидела королева, – серьёзно говорит он. – Ответь мне, она в безопасности?

Королева зимних фейри, также известная как Вечный Осколок, правит Царством Фейри более десяти тысяч лет. Неужели этот сбежавший гоблин, одержимый манией величия, сумел…

– Была, когда писала это, – срывающимся голосом шепчет Адалин.

Мне больно видеть её такой. И деревьям тоже. Они буквально скукоживаются. Адалин лезет в карман своего белого комбинезона и вручает дедушке аккуратно скрученный лист пергамента.

Дедушка берёт его, читает и с каждой прочитанной строкой хмурится всё сильнее. Но он не произносит ни слова. Это даже хуже, чем когда мама и папа изучают мой школьный дневник.

– Что там написано, дедушка? – шепчу я. – С королевой всё в порядке?

Дедушка вздыхает.

– Она в ловушке, – говорит он. – Горгомот окружил Дворец Фейри волшебным щитом, сломать который не в силах даже зубные феи. – Он хмурится. – Как это послание попало к тебе, принцесса?

Глаза Адалин сердито вспыхивают.

– Меня устроит просто Адалин. – Прежде чем дедушка успевает ответить, она спешит добавить: – Письмо было обёрнуто вокруг этого.

Она лезет в один из своих многочисленных карманов и вытаскивает блестящий предмет размером со скалку. У него шесть или семь длинных прямоугольных граней, и, похоже, он сделан из чистого золота. На гранях, которые я вижу, выгравированы круговые символы.

– Оно попало ко мне на стол в прачечной, – объясняет Адалин. – Королева наверняка знала, что оно окажется именно там.

Что ж, вполне разумно. Адалин заведует столом Всемогущих Магических Предметов, и к ней попадают все всемогущие магические предметы, которые случайно теряются при стирке, что случается гораздо чаще, чем вы думаете.

Альфи смотрит на золотой предмет в руке Адалин.

– Что это такое?

Дедушка невесело усмехается.

– Это Ключ Чародея. Магический артефакт, изготовленный самим Сараноном. Когда дворец находится в осаде, отправить магический предмет в прачечную… Для королевы это был самый безопасный способ отправить послание… – Он на миг умолкает. – Адалин.

– Но как ты доставила письмо нам? – спрашиваю я у Адалин. – Я имею в виду, как ты сюда попала? – В отличие от дедушки, у Адалин нет Рубинового кольца, способного открывать портал в любой точке Девяти Царств, по крайней мере, в любом месте, где вы уже были. И она не зубная фея с особой волшебной силой и годами тренировок. Так как она сюда попала?

Ах да. Конечно.

Вихрь голубых искр. Раздражающее жужжание, похожее на комариный писк. Я оглядываюсь по сторонам. Так вот почему дедушка привёл нас на эту странную заброшенную поляну!

– Здесь находится естественный портал, – предполагаю я, ища глазами характерную точку синего света. – Я права?

Естественные порталы – вещь крайне редкая. Это естественные ворота между мирами. Они всегда закреплены в одних и тех же местах, и вы не можете сами выбрать, куда они вас перенесут.

Дедушка слишком занят тем, что перечитывает письмо, и потому не отвечает. Сложив, он суёт его в карман. Он обеспокоен даже сильнее, чем я опасалась.

– Пойдёмте, Ученики. Есть жизненно важная работа.

Такой встревоженной я Адалин ещё ни разу не видела. Я хочу спросить у неё, что говорится в остальной части письма. Хочу уточнить у дедушки, что за жизненно важная работа. Хочу узнать, успеем ли мы домой к знаменитому папиному карри и маминому безе. Но по опыту знаю: сейчас не время. Когда лицо дедушки становится таким каменным, пора опускать голову и творить чары.

Мы с Альфи собираем рюкзаки и мечи, Адалин прячет Ключ Чародея в карман, а дедушка проводит по воздуху Рубиновым кольцом. Открывается мерцающий портал, и мы вчетвером проходим через него. Мгновение спустя мы оказываемся в пропахшей сардинами тьме дедушкиного подвала.

Дедушка щёлкает пальцами, и по всей комнате вспыхивают свечи. Нашим взорам предстаёт его незастеленная кровать, деревянный верстак, заваленный книгами, и семнадцать ступенек разной высоты, что ведут в остальную часть нашего дома.

Дедушка обитает в этом подвале с тех пор, как несколько лет назад появился за нашим обеденным столом, утверждая, что он родственник кого-то из моих родителей. Я очень люблю моих маму и папу, но иногда мне кажется, что единственная часть моей жизни, которая их волнует, – это мои школьные оценки. Остальное их как будто не интересует. Между работой и приготовлением ужина, поливом сада и расстановкой съестных припасов на полках – всё, что от них можно услышать, это вопрос типа: «Как прошёл твой день?» или «Ты сделала домашнее задание?». Так что ожидать, что они отреагируют на появление в рядах нашей семьи длинноволосого чародея неопределённого возраста и непонятного происхождения, значит требовать от них слишком многого.

В любом случае хорошо, что они никогда не спускались в дедушкин подвал. Во-первых, потому что они попросили бы навести там порядок. А во‐вторых, потому что они бы вспомнили, что до появления дедушки в нашем доме никогда не было подвала. Кроме того, это не совсем подвал, а скорее карманное измерение, в котором хранится немытая посуда и стоит кровать, которую в последний раз заправляли, наверное, в семнадцатом веке. И ещё – я уже упомянула сардины?

– Брюс? – строго говорит дедушка, делая шаг к своему Кабинету Неисчислимых Пропорций, также известному как шкаф.

Брюс покоится на подлокотнике дедушкиной Софы Межпространственного Созерцания, также известной как обычный диван. В данный момент дедушкин советник-всезнайка, похоже, спит, его глазницы темны и пусты. Дедушка хмурится.

– Брюс! Просыпайся!

В пустых глазницах старого черепа вспыхивают яркие точки оранжевого света.

– Я не сплю, совсем не сплю, – ворчит он своим сухим, пыльным голосом. Затем зевает, и его пожелтевшая