— Да, даже «шестерками» их просто так не стали бы называть. Что мне нужно знать, чтобы выжить?

— Мисс Вальзард, запомните только одно, — профессор, явно нехотя, начал говорить, тяжело вздохнув, — здесь не просто обучают быть убийцами, здесь учатся уже убийцы, порой опытные и опасные…

— Значит ли это… — задумчиво и расстроенно ответила Амали, погрязнув в воспоминаниях. — Что я действительно тогда кого-то убила, поэтому вы меня сюда перевели?

— Здесь… Другая причина, — растерянно ответил Сумирьер, догадавшись, что имелось в виду. — Вы никого до сих пор не убили, но перевели Вас потому, что… Вы знаете истинную причину, — Амали опровергла убеждение, покачав головой. — Мисс Вальзард, Вы не заметили разницы между Вами и настоящими убийцами?! — после недолгого раздумья, спросил мужчина. — Мы Вас перевели не потому, что Вы — убийца, а потому, что Вы — другая. Не такая, как студенты на пяти факультетах.

— Все дело в книге, да? — строго и даже расстроенно спросила она. — Вы считаете меня той самой?

— Мисс Вальзард!

— Не оправдывайтесь! Чувствую, меня давно приписали к этим преступникам, хотя я ничего плохого не совершала.

— Мисс Вальзард, мы верим, что еще можно все исправить… — он продолжал говорить, но все слова стали будто немыми и беззвучными.

— Посмотри, какие верующие! — усмехнулась девочка, появившаяся сидящей на кровати в ногах Амали, чем испугала девушку. — Подумай хорошенько. Неужели тебе нужна эта пустая вера в их надежды? Разве мы тебе не доказали реальность происходящего?

— Уже стали при других себя проявлять? — со строгостью ошеломленно, но тихо спросила Вальзард, вытерев текущие слезы.

— Так, меня видишь только ты, — рассмеялась девочка, демонстративно скорчив рожицу мужчине.

— Что с Вами? С кем Вы говорите, мисс Вальзард? — обеспокоенно спрашивал, кажется не первый раз, Сумирьер, пытаясь разглядеть хоть что-то в направлении, куда пристально смотрела студентка. — Мисс Вальзард?

— Теперь он не просто с тобой нянчиться будет, но и сумасшедшей считать! — злорадно расхохоталась девочка.

— Ах, ты! — Амали ринулась вперед, но та исчезла.

— Мисс Вальзард?! — мужчина схватил девушку за плечи и, развернув к себе, один раз сильно тряхнул ее, чтобы привести в чувства, отчего она испуганно зажалась и зажмурилась. — Вы слышите меня? — он пытался увидеть лицо, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

— Что Вы делаете?! — пропищала студентка. — Мне больно!

— Простите! Прошу, простите меня! — опомнившись, Сумирьер стал извиняться и пытаться как-то загладить вину. — Я повел себя грубо по отношению к Вам. Про…

— Прекратите! — Амали резко прижала пальцы к его губам, заставив замолчать. — Я просто видела… видела призрака своего подсознания.

— Вообще-то, своего прошлого, — озорной голос девочки исправил ее, раздавшись будто в голове.

Девушка коротко вдохнула и невольно подняла широко открытые испуганные глаза, оказавшись очень близко к мужчине. Она касалась кончиками пальцев его губ, а он странно на нее смотрел, при этом не шевелясь и ничего не говоря. То ли в его взгляде были пламя и томность, то ли теплота и покорность, но глаза были с необъяснимой искрой, которой не позволяли вспыхнуть, но и не давали затухнуть, а кожа на лице заблестела от пота. Дыхание мужчины стало заметно громче и тяжелее, он сглотнул накопившуюся слюну, и Амали заметила скатившуюся капельку.

— О, нет! Простите! — осознав ситуацию, она резко одернула руку и, отползая на другую сторону кровати, при этом багровея от неловкости, закрыла ладонью себе рот.

Сумирьер, поджав губы, ослаблено поднялся и отошел на пару шагов назад, а, отвернувшись, стал восстанавливать дыхание, иногда исподтишка подглядывая назад.

— Надеюсь… Вы никакую магию сейчас на мне не использовали… — через пару минут неспокойно произнес он, протирая лицо и касаясь своих губ, которые будто пылали огнем.

— Я… Что?! Нет, я ничего не делала! Правда! — запаниковала Амали, не понимая реакции мужчины. — С чего Вы это взяли?!

— Потому, что что-то произошло… Ваше прикосновение… к тому же такое длительное… вызвало неправильные чувства, мисс Вальзард, — Сумирьер все еще стоял спиной, пальцами разминая шею, которая, наверное, затекла…

— О чем Вы? — она искренне недоумевала. — Какие чувства? Почему неправильные?

Тяжело и громко вздохнув, он запахнул мантию с двух сторон и, одной рукой переставив рядом стоящий стул, резко развернулся и уселся лицом к девушке, закинув одну ногу на другую.

— Давайте лучше закончим наш разговор, — и взгляд и интонация профессора изменились, приобретя непонятную обжигающую холодность и нервозность.

— Почему Вы так далеко сели? — удивилась Амали. — Я Вам сделала больно?

— Отнюдь.

— А почему же тогда…

— Мисс Вальзард, — его голос стал ниже, — Вы хотели знать причину перевода? — ему неуверенно кивнули. — В таком случае внимательно выслушайте меня, — секунда молчания, за которую в глазах Сумирьера будто все живое и светлое замерзло и поглотилось тьмой. — Дело не только в книге, а в том, что Вы даже до ее прочтения действовали в соответствии с содержанием, которое Вам уже известно. У нас есть надежда уйти от написанного, и не допустить многих бед. На шестой факультет перевели с целью отдалить Вас от простых студентов, кому ненароком может быть причинен вред. Так как здесь действуют другие правила, они должны помочь нам. Все «шестерки» не так просты, как Вы успели заметить, — ему снова кивнули. — Каждый без исключения, не считая Вас, здесь уже забрал ни одну жизнь, причем многие это когда-то сделали намеренно. Их магия часто опаснее того факта, что они убийцы в своем юном возрасте. Мы лишь учим их контролировать себя, при этом накладывая минимум ограничений, — переведя дыхание, Сумирьер продолжил. — Чем меньше клетка у дикого пойманного зверя, тем он злее. На еду и напитки в обычные дни наложены заклятия, подавляющие агрессию, создающие некий моральный барьер, не позволяющий бодрствовать их внутренним существам.

— И на меня, значит, это тоже действует? — не удержалась от вопроса Амали.

— Для Вас ничего такого не применяем, не волнуйтесь.

— А «шестерки» знают, что их еда необычная?

— Да. Но им также известно, что в праздники нет никаких заклятий, поэтому я и сказал, что это были их истинные сущности. Это и есть причина, почему все любят праздники. Это нужно им, чтобы хоть немного побыть настоящими.

— Они и до обучения были такими… дикими? — удивилась девушка.

— Не совсем. Просто они дают себе волю в полной степени насладиться этим временем. В жизни, конечно же, их поведение не такое сумасшедшее, — Сумирьер даже улыбнулся, а холодность взгляда и голоса растаяла. — Я ответил на Ваши вопросы, мисс Вальзард?

— Только один остался, — несмело произнесла она, немного подумав.

— Какой?

— Что за неприятное чувство я у Вас вызвала, что Вы так разозлились?

— Во-первых, я сказал неправильное, — нехотя заставил себя