С собой взяли веревку с тройным крюком, пару длинных багров, лежащих сейчас на дне у борта, и пять плавательных поясов. Тулага оглянулся на украшенный деревянным серапионом нос ладьи, где виднелось несколько силуэтов, и вновь стал смотреть перед собой. Святилище приближалось, колонны вздымались все выше, нависая над лодкой вместе с крышей портика.

– Внутрь нам, – сказал Тулага. – Туда греби, Укуй.

Они проплыли между колонн. Сбоку, где постройка вплотную подходила к рифам, часть коралловой массы как бы въелась в гранит, срослась с ним, образовав сероватое дырчатое вещество. Миновав портик, лодка очутилась в начале большого зала цилиндрической формы. Облака здесь были очень спокойными, тихими. Впереди возвышалась широченная гранитная лестница, заканчивалась она горизонтальной площадкой под самым потолком далеко вверху.

– На крышу лезть? – спросил сидящий рядом Третаку.

– Нет, нам не туда надо. Дальше, под лестницу.

– Давай багор брать?.. – полувопросительно сказал туземец, и Гана кивнул.

– Но не ты с Ру-Охаем или Ахулоа, а мы с тобой вдвоем.

Укуй повел лодку вдоль лестницы. Позади наклонной громады обнаружились три проема без дверей, ведущие в глубь святилища.

– Нам в средний, – сказал Гана, припоминая объяснения Фавн Сива.

Баграми они стали отталкиваться от стен и дна, помогая гребцу вести посудину.

Теперь со всех сторон был светлый гранитный лабиринт, наполненный едва слышным шелестом эфирного пуха. Сквозь многочисленные проломы в крыше лучи светила проникали внутрь, было жарко. Третаку положил свой шест, теперь Укую помогал лишь Гана. Стоя коленями на передней банке, он отталкивался багром от пола и стен.

Все пятеро надели плавательные пояса. Лодка плыла мимо порталов, коридоров, комнат и лестниц, углубляясь в заброшенное святилище; двигаясь вдоль ряда колонн, миновала длинный неф, проскользнула под широкой аркой. Люди молчали: гулкая тишина рождала ощущение собственной незначительности пред торжественным гранитным величием высоких сводов.

– Долго еще? – негромко спросил Ахулоа сзади, и Тулага ответил:

– Нет, рядом.

Он сказал это наобум, потому что, как и остальные, никогда не бывал здесь. Но он не ошибся: вскоре лодка достигла просторного зала в форме конуса с усеченной вершиной. Высоко над облаками в наклонных стенах были узкие окна, почти щели; посередине зала из эфирного пуха торчала глыба. По ней медленно ползла прыгающая улитка со спиралевидной раковиной и мясистой пружинкой под розовым брюшком.

Они заплыли в самое сердце святилища, в центр его гранитного тела. Облака здесь были неподвижными – будто плотный слой ваты, уложенной между стенами. Ни единого звука не доносилось снаружи. Широкие веера света развернулись от окон-щелей к эфирной поверхности, мельчайшие пуховые пылинки лениво пролетали сквозь них.

– Стой! – велел Третаку, когда лодка вплыла в зал. Укуй положил весла на дно, выпрямился, вместе с остальными оглядывая полный теплого света зал.

– Алтарь, – негромко произнес Тулага, показывая багром вперед. Эхо подхватило голос, отражаясь от стен, но быстро увязло в облаках и смолкло. – Вроде колеса каменного. Лежит на трех столбах, те упираются в пол. Здесь глубоко – глубже, чем там, где мы плыли раньше. Пол ниже. Под алтарем между столбами стоит сундук. Я нырну.

Он привстал, но Третаку быстро сказал:

– Нет, стоя?, стоя?!

Гана вновь сел:

– Что?

Онолонки несколько мгновений думал, затем сказал:

– Нырнуть Ахулоа.

– Лад, – ответил тот.

Туземец разделся догола, оставив лишь плавательный пояс, выпрямился на носу рядом с Ганой и спросил, показывая на алтарь:

– Под тем, так?

– Так, – сказал Гана.

– Веревка там, цепа?

– Нет. Он просто стоит на полу зала в сетке. Не привязан и не прикован.

Ахулоа оттолкнулся, качнув лодку, и нырнул в облака.

Вновь воцарилась тишина, только Укуй часто постукивал костяшками пальцев по борту. Ожидание длилось долго; сначала Ру-Охай, самый молодой среди матросов, почти еще мальчишка, стал качаться на корме, то наклоняясь к облакам, будто пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь них, то выпрямляясь, а потом и Третаку беспокойно зашевелился рядом с Ганой.

– Где? – спросил он наконец.

Тулага развел руками.

– Почему взад не плыть? – продолжал допытываться онолонки. – Эй, Желтый Глаз! Где Ахулоа?!

Они сидели, всматриваясь в рыхлую ватную белизну вокруг алтаря.

– Не понимаю, – произнес Гана в конце концов. – Почему не возвращается? Если его там убило что-то, он должен был всплыть, он же в поясе. И кровь – пух бы покраснел.

– Что убило? – почти выкрикнул Укуй сзади. – Там – облачка! Что убило?! В них нет ниче!

– А может, он зацепился за что-то? – предположил Гана. – Ну точно! Поясом зацепился, а веревку не смог развязать... Или в сетке запутался, в которой сундук? Я нырну. – Он вновь привстал.

– Не! – Третаку схватил его за локоть. – Если обмануть ты?

– Как обмануть?

– Ныр – и взад нет тебя. Уплывешь совсем?

– Куда? – удивился Тулага. – Ты ж видишь, стены вокруг... Хорошо, ты ныряй.

Туземец оглядел эфирную поверхность.

– А если там... – неуверенно начал он.

– Что?

– Лад, вместе нырнуть, – решил онолонки. – Ру-Охай, сюда подь. Укуй – сиди, сторожи.

– А если и вы взад не приде? – забеспокоился Укуй. – Э, Третаку! Как Укую быть, ежели один останься? Ныр – и вас нет, а Укую что? А?

– Трое нас, – отвечал на это онолонки. – Мы аж трое ныр. Мы сильны, всех победим, кто там есть. Ты сиди, жди, Укуй.

Он и Гана выпрямились на носу, Ру-Охай, пройдя мимо хромого, встал позади них.

– Давай вместе, – произнес Третаку, проводя ладонью по своим черным волосам. – Вместе-разом ныр. И ты, Желтый Глаз, рядом со мной плыть. Ты понять? Совсем близко, чтоб я тя видеть. А не то... – Он поднял мускулистые руки и сжал пальцы, показывая, что задушит Гану. Онолонки был выше его почти на голову и куда шире в плечах, да и Ру-Охай отличался силой. Тулага подумал, что эти двое вместе с Ахулоа – не обычные матросы с галеры, а охранники Уги-Уги. Монарх, отправившись в плавание через Гвалту по облачной речке, мог оставить их на «Небесных парусах» для охраны ладьи от серапцев, которые могли попытаться доплыть до нее с берега Проклятого острова. В любом случае эти трое выглядели нормально в сравнении с другими членами команды.

– Будем вместе плы... – продолжал Третаку, и тут Гана, оттолкнувшись от банки, нырнул.

– А! – выкрикнул Ру-Охай удивленно, после чего онолонки прыгнули следом.