— Добрый день. Я Оскар Уильямс. В каком номере остановилась моя жена, миссис Глэдис Уильямс?

— Глэдис Уильямс? — переспросил грек.

— Да, Глэдис Уильямс, я Оскар Уильямс, ее муж, — повторил мужчина, а сам опять посмотрел на Нору.

И только сейчас, когда он столько раз повторил свою фамилию, до Норы начало доходить, что это же ее бывший одноклассник и, что, судя по всему, он ее узнал, хотя не очень уверен, что она — это она. Я ведь в школе не была такой тощей, подумала Нора. Тут грек-портье, сверившись с книгой, произнес как бы по-английски:

— Да, да, мистер Уильямс, миссис Глэдис Уильямс номер восемь. — И повернулся к доске с ключами. — Восемь! Бельэтаж!

Нора вздрогнула, словно ее пронзила молния: восемь! Глэдис! Ключ с восьмеркой — в сумке, которая у нее в руках, а усач на пляже обращался к подружке — Глэдис!

— Ваш жена в номер, сэр, ключ нет, — продолжал греческий портье. — Я им здесь звонить, говорить, муж прибывать.

— Благодарю вас, не стоит, — возразил Оскар. — Я собирался приехать на уикенд, а выбрался пораньше.

Портье лупил на него глаза, кивал, но определенно не понимал ничего и предложил позвонить в номер еще раз. Оскар улыбнулся, отрицательно помотал головой и сказал:

— Сюрприз!

— О, сюрприз! Сюрприз, сэр! — обрадовался портье.

Оскар дополнительно улыбнулся греку, поправил саквояж на плече, но не уходил, а опять смотрел на Нору.

Нора набрала в легкие побольше воздуху и выпалила:

— Номер «три два», Нора…

Оскар открыл рот, но Нора продолжила:

— Доу!

Портье протянул ей ключ. Она поблагодарила, взяла ключ, улыбнулась всем. Оскар в свою очередь одарил улыбками всех, Нору же явно с таким видом, дескать, извините, принял за другую, мадам, и направился к лестнице. Нора пошла за ним, чувствуя, как портье удивляется ей в спину, — в этом отеле на второй, не то что на третий, этаж все ездили на лифте.

Оскар, видимо, тоже что-то почувствовал и обернулся. Нора принялась делать глазами ему знаки, мол, иди, иди, поговорим позже. Оскар был откровенно изумлен, но пошел вперед и за поворотом лестницы скрылся. Нора демонстративно медленно шагала по ступеням, но стоило ей завернуть за поворот, как она чуть не налетела на Оскара.

— Простите… — начал тот. — Но мне показалось…

— Да я это, Уильямс, я — Нора Бруксберри, — прошептала Нора. — Тебе все правильно показалось!

— Бог мой! Нора! Сколько лет прошло, а ты все такая же хорошенькая и стройненькая!

— Не болтай ерунды, Оскар! — Нора схватила его за руку и торопливо потянула за собой в абсолютно пустынный холл бельэтажа. — Я никогда не была ни хорошенькой, ни стройненькой. А вот ты действительно стал красавец-мужчина!

— Ха! — обрадовался Оскар, определенно польщенный. — Что есть, то есть. А ты тут, должно быть, с ревнивым мужем? С мистером Доу, как я понимаю? Что, не хотела, чтоб портье сболтнул ему лишнего? Так ты нас познакомь! Будем дружить семьями! Или… — Он вдруг многозначительно повел бровью и, поглаживая Нору по голому плечу, понизил голос: — Или ты хочешь, дорогая, в тайне сохранить нашу встречу?..

Норе, конечно, следовало бы скинуть его руку и ответить порезче, но она замерла на месте и, как выпавшая из воды рыба, глотала воздух ртом. Во-первых, она ни за что бы не поверила, что Вилли-очкарик когда-нибудь сделается таким мало того что красавцем, да еще настолько, мягко сказать, дерзким… А рука бывшего одноклассника тем временем перебиралась с плеча Норы к ее шее, к груди… Да так уверенно и проворно! И в глазах Оскара манящая поволока… Но тут в его кармане зазвонил мобильник.

— Пардон, Нора, — голосом из другого измерения произнес Оскар. — Бизнес есть бизнес. — Убрал руку, вытащил телефон. — А, привет, Тони! Что, продрог в своем Манчестере? Помирил? Молодец! Да иди ты? Так прямо и сбрил? Начисто? С ума сойти… Да, да — Оскар слушал, всем своим видом давая Норе понять, что сообщается ему нечто ошеломительное. — Нет, Тони, я на Эгине! Погода дивная! И счет открыл. Да… А чего ждать? Все равно летел через Афины. Глэдис? Нет, не видел еще. Сюрприз! Ага. Ну, ну… Конечно. Да брось ты! Вернешься в понедельник, вот и займемся. Или давай сюда подваливай. Бук со мной, тут вместе и подредактируем на песочке. Ладно, ладно, я шучу, Тони. Ага, пока, до понедельника. Привет сестре. Нет, звони, естественно, звони, если что. И я позвоню. — Оскар сунул мобильник обратно в карман, несколько мгновений смотрел мимо Норы, потом улыбнулся ей, подмигнул и спросил: — Ну так что же мы скажем мистеру Доу?

— От мистера Доу у меня осталась только красивая фамилия и воспоминания не самого лучшего качества!

— Так это же хорошо? — Оскар наклонил голову и опять с поволокой смотрел Норе в глаза. — Или нет?

— Не твое дело! Я ж не спрашиваю, например, с кем ты сейчас беседовал!

— Ну и напрасно. Это был мой исполнительный директор Энтони Хэмпшир. Свободный, между прочим. И бороду сбрил. — Оскар усмехнулся, поведя бровями. — Так что он теперь опять молодой и красивый. Очень красивый. Очень молодой.

— Ты это к чему?

— Как — к чему? Я ведь не в твоем вкусе.

Нора промолчала. Вообще-то очень даже в моем, но ты женат, к тому же мне сейчас предстоит сообщить тебе о проблемах именно в твоей семье, подумала она.

— В смысле, я женат, а Хэмпшир развелся четыре года назад, — как бы прочитав мысли Норы, бодро заговорил Оскар. — Ты представить себе не можешь, как он переживал! Отрастил бороду, дескать, я теперь старый и никому не нужный. И наконец-то сбрил! Знаешь, ради чего?

— Ради новой пассии? — уныло предположила Нора, не имея ни малейшего интереса к какому-то безбородому и очень молодому ныне Хэмпширу.

— Ради счастья сестры! Она собралась разводиться, она замужем за его близким другом. Дивная пара! Трое ребят! И вдруг застукала мужа в объятиях другой. А все вышло-то случайно! Там и не было-то почти ничего. Ну, бывают с мужчинами такие ситуации. Главное, не он же ее застукал!

Да, вот уж миссия мне выпала, так миссия, подумала Нора, но опять промолчала, собираясь с мыслями.

— Он у нее на коленях прощения просил! Представляешь, на коленях! Ну, они моего Тони и вызвали. Конечно, у нас сейчас на фирме не самое время, чтоб оставаться без исполнительного директора. Но я ж не зверь? Я его отпустил. Сестра и друг, это понимать надо. Сестра ни в какую! Я, говорит, в посудомойки пойду, чтобы детей поднять, но к нему не вернусь, ты хоть что сделай! С посудомойкой она, конечно, перебрала… — Оскар выразительно вздохнул. — А Тони ей и говорит: хочешь, я ради этого бородой пожертвую? Только ты Майкла не бросай, у вас же трое. А она: сколько у нас детей, я знаю сама, и ты не уговоришь меня, и бороду свою дурацкую не сбреешь никогда! Тони говорит, сбрею! Ну и брей, мне-то что? — отвечает сестрица, но завелась, видно. Они у них все в семье горячие. Тони пошел в ванную и сбрил. Выходит…