— Оскар, — не вытерпела Нора, — это все очень увлекательно: и про бороду, и горячую сестру, но у тебя у самого с женой проблемы.

Оскар вдруг побледнел. Прямо на глазах Норы жизнерадостный Оскар стал белым, как цирковая мышь.

— Откуда ты… — испуганно начал он, но тут же собрался и спросил вполне беспечным опять голосом: — С чего ты взяла, что у нас проблемы с Глэдис?

— Взяла, — сказала Нора и уже начала ругать себя: в общем-то, ведь можно было и просто так отдать ключ и сумку, не закладывая эту самую Глэдис из дамской солидарности.

— Думаешь, раз я попытался флиртовать с тобой, значит, уже и проблемы? — так же беспечно продолжил Оскар, но Нора видела его глаза — беспечности-то в них не замечалось.

Тем не менее, как сильная женщина, Нора отринула всякую жалость, разве что предложила расположиться в холле на диване под пальмой, и выдала все, как есть, и про Глэдис и про ее усатого итальянца. И как вещественное доказательство предъявила сумку, ключ, духи, трусы, чулки.

— И для себя, Джейн, я тоже выяснила некоторые подробности. Например, среди прочего, что Глэдис терпеть не может этого самого безбородого ныне Хэмпшира, а он — ее и считает, что Оскар совершил огромную ошибку, женившись на «этой дуре и транжирке». По мнению же самого Оскара, Глэдис вовсе не дура, но сорить деньгами любит. Из-за этого они все время ссорятся, но Глэдис исключительно верная жена, он и подумать не мог, что она способна на любовника. А в этом отеле Глэдис оказалась вот почему: последняя ссора была очень крупной, они даже спали в разных комнатах, впервые за два с половиной года после свадьбы. Но на следующий день к концу работы Глэдис сама заявилась в его контору.

— Нора, — перебила ее сестра. — А как называется его фирма?

— «Хай билдинг констракшн». Но слушай дальше! Является мадам Уильямс к мужу, протягивает билеты и туры в Грецию и говорит, что, мол, она поняла, как была вчера не права, поэтому на свои личные сбережения купила эту поездку, дабы воссоединиться и доказать, что она образцовая жена. Понятно, что поехать сразу Оскар не смог, но жену похвалил, поклялся в вечной любви и пообещал прибыть на уикенд. Что, собственно, и сделал, причем досрочно заявившись не в пятницу, а в четверг! Но в четверг, как оказалось, его не ждали.

— А ты не забывай, Джейн, мы с ним в тот момент беседуем в холле бельэтажа и на мне, кроме купальника и парео со шлепанцами, в общем-то принадлежащими его жене, ничего нет! И совершенно не исключено, что Глэдис окажется здесь в любой момент — номер «восемь» на этом ведь этаже — и, обнаружив своего мужа под пальмой в моем полуголом обществе, легко перевернет ситуацию в прямо противоположную сторону. Конечно, если будет одна, без усатого итальянца. И как только эта трезвая мысль пришла мне в голову, я тут же поделилась ею с Оскаром.

— И отчасти Глэдис будет права, — неожиданно и совершенно серьезно заявил Оскар. — Ты ведь мне жутко нравишься! Просто удивительно, если бы кто-то в школе сказал мне, что однажды Нора Бруксберри…

— А мне, что однажды Оскар Уильямс, — перебила его Нора, но он не дал ей договорить:

— Правда, Нора, я тебе нравлюсь?

Вообще-то Нора и сама толком не знала ответа на этот вопрос, да еще в такой пикантной ситуации, поэтому решительно сменила тему:

— Неважно. Что ты собираешься предпринять сейчас?

— Развестись с Глэдис и жениться на тебе. Ты согласна?

— Перестань. Я серьезно спрашиваю.

— И я серьезно. Ты согласна?

Нора покрутила пальцем у виска.

— Ну? — с нажимом произнес Оскар.

— Ты сначала разберись с одной женой. Обсудим потом.

— Годится, — повеселев, сказал он и поднялся с дивана. — Давай сумку, я пойду разбираться. Эх, жаль, пистолета нет!

— А если б был? Как ты себе это представляешь? Крупные заголовки газет: «Выстрелы на пляже»? «Британский Отелло в эгинском отеле»?

Оскар тяжело плюхнулся обратно.

— Ты права. Отнеси ей сумку сама. А я пойду посижу в баре. Только ничего не говори ей!

Нора не обернулась, не кивнула и не пообещала ничего. Она пока не решила для себя, на чьей быть стороне: Оскара или его жены. Пусть Глэдис дура, транжирка, крутит с любовником, но ведь она тоже женщина, как и сама Нора. А он — мужчина, он-то уж точно на другой стороне баррикады. К тому же Нора не знала, как действительно все обстоит у Оскара в семье. Может, вовсе и не в деньгах дело, а в том, что Оскар сам гуляет направо и налево. Да, он очень привлекательный мужчина, с этим не поспоришь, но ведь это еще не повод, чтобы с ходу флиртовать с другой?

Нора почти выскочила из отеля и, одергивая себя, чтобы не бежать, направилась на поиски Глэдис и усатого итальянца.

Шепнуть ей что ли, что ее муж в отеле, или не стоит? Да или нет? — мучилась Нора. А потом как поступать ей самой? Она ведь неизбежно столкнется с Уильямсами в ресторане или на пляже. Конечно, если Оскар останется. А если нет? Вдруг он возьмет и уедет сразу? Может, ему захочется не выяснять отношения с женой, а пустить все на самотек? Может, его так больше устраивает? Например, проще флиртовать с другими женщинами. Так бывает в некоторых семьях.

Нора быстро нашла те самые шезлонги, брошенные полотенца, шлепанцы. Ее сумка лежала на том же самом месте, но ни Глэдис, ни усача не было. Нора огляделась по сторонам, однако сладкую парочку поблизости не обнаружила. Значит, уплыли в море. Подождать? Но сколько? Может, они арендовали водные велосипеды и вернутся только к вечеру? А что, если взять и просто поменять сумки? Но за Норой и так давно наблюдает публика по соседству: все принялись таращиться на нее, когда она еще только сюда шла. Может быть, попросить кого-нибудь передать Глэдис записку: «Глэдис, ваша сумка в номере 32»? Но у Норы нет ни бумаги, ни ручки, да и вообще, записка на пляже — как-то глупо. Нора предпочла вернуться в отель с чужой сумкой.

Оскара она обнаружила в баре. За исключением его и бармена, дремлющего у стойки, там не было ни души. Оскар сидел в самом темном углу и курил. На столике — бутылка виски и два бокала, его кейс и саквояж — рядом на полу. Он разговаривал по телефону. И пока Нора пересекала бар, Оскар закончил разговор, положил мобильник на стол, загасил сигарету в пепельнице и с надеждой уставился на бывшую одноклассницу.

— Я их не нашла, — сказала Нора и тут же поправилась: — В смысле, я не нашла ее, твою жену. — Она поместила сумку на его столик. — Все их вещи на месте, а они… э… она, наверное, плавает в море. Я постеснялась заменить сумки. Там полно народу, еще решат, что я воровка.

— Да, ты воровка, — сказал Оскар и потянул ее за руку. — Сядь, выпей со мной. Ты украла мое сердце.

Нора машинально опустилась на стул.

— Не придумывай, Оскар. И вообще, когда это ты успел набраться? Мы так не договаривались!

— Ты что? Нора? — Оскар смешно округлил глаза. — Я не пил! Я ждал тебя! Видишь, совсем неначатая бутылка!