Кроме того, существуют и другие царства, области или «миры», которые чаще всего ускользают от обыденного восприятия. Они тоже населены живыми существами, называемых «духами» и занимающих то же самое пространство, что и физический мир, но только незримо, так как они тонкоматериальны. В спиритической модели мира все магические силы, способности и результаты действия этих сил соотносятся с этим самым «потусторонним», или, по шаманской терминологии, «Нижним миром» (но в некоторых случаях также и с миром «Верхним»).

Маг, волшебник, шаман (независимо от пола) это человек, который всего лишь способен вступить в контакт с иным миром. Это происходит с помощью транса, ритуала, любого культового обряда, при этом вероятно использование магического места («места силы») и некоторых предметов. Из исследований шаманизма Мирча Элиаде нам известно общее понятие архаичных техник экстаза, служащих вступлению в контакт и взаимодействию с миром духов.

В древневерхненемецком языке существовало слово hagazussa, от которого произошло современное немецкое слово «Hexe» (ведьма), обычно переводится как «Zaunreiterin» (всадница забора). Под этим «забором» – «Hag, Gehege» (ограда) – собственно подразумевается граница мира, доступного физическому познанию. То есть ведьма является существом промежуточным, которое, хотя и имеет изначально человеческую природу, может перемещаться между двумя мирами, являясь своего рода «связным». Роль связного и по сей день является функцией и позицией мага, и именно поэтому в контексте магии секса снова и снова говорится о преодолении рубежей.

Особенностью спиритической модели является необходимость совершать магические действия, прибегая к помощи духов и демонов.

Умеющий это делать слывет ведьмой или магом, но сам он не может ни на что влиять, он просто управляет духами или вступает в союз с ними, ведь исполнение самих магических операций относится к их сфере действий. Короче говоря, согласно спиритической модели, сам человек магической силой не располагает, он лишь вступает в контакт с тем существом, которое это силой наделено. Только духи могут совершать магические действия, так чтобы они приносили плоды, но не сам человек своими собственными силами.

Следующая модель – энергетическая. В мировом масштабе время ее возникновения точно определить невозможно, но в западной магии энергетическая модель начала свое победное шествие с Антона Месмера в преддверии французской революции. Однако сама модель намного древнее – она встречается в восточных учениях о пране и ци, а также в полинезийском учении о Манас.

В чистой своей форме энергетическая модель полностью отрицает существование или несуществование духов. Мир понимается как система энергий, которые могут обоюдно взаимодействовать, поддерживать, препятствовать или даже уничтожать друг друга, в любом случае они образуют собой единую сущность.

Так же как и в спиритической модели, здесь есть энергии, познающиеся непосредственно, как, например, тепло, холод, влажность, сухость и т. д. (Понятие «энергия» или синонимичное ему «сила» употребляется здесь не в научно-физическом их смысле.) При этом предполагается наличие энергий, которые не поддаются непосредственному восприятию и часто обозначаются как «тонкоматериальные» и которые есть и проявляются повсюду, но видеть их, и иногда даже манипулировать ими, могут только немногие индивидуумы.

Если же человек не наделен природным даром или особой сенситивностью, то, как правило, обращению с этими энергиями можно научиться. Для этого в энергетической модели магии разработаны соответствующие упражнения и практики. Маг здесь получает доступ к тонкоматериальным силам и умеет управлять ими. Эти манипуляции могут состоять из «запуска», направления, регулировки движения или нейтрализации.

Вышеприведенное разделение вовсе не означает, что магические модели следует резко и однозначно разграничивать. Смешанные формы магии – это скорее правило, чем исключение.

Так, например, магическая система может исходить только из существования потусторонних сущностей или духов, но при этом большое значение придавать управлению магическими энергиями, причем не важно, считаются ли эти духи источниками этих энергий или их понимают только как форму выражения последних.

Эта структура модели весьма полезна на практике, так как позволяет магу определить шаговую последовательность изучения своей дисциплины и, таким образом, все упорядочить, что вполне отвечает тысячелетнему мировому опыту человечества.

Для полноты картины следует упомянуть еще одну модель магии, которая – опять же в чистом виде – оформилась только к началу ХХ века.

Речь идет о психологической модели, которая и по сей день оказывает значительное влияние прежде всего на западную магию. Строго говоря, это своего рода «промежуточная модель», потому что она, как правило, не объясняет механизмов результатов, которые приносит магия. Напротив, на первый план выступает практика достижений.

Магический феномен рассматривается как продукт (или даже как проекция) внутренних психических процессов. Нам это уже знакомо из определения магии, приведенного на предыдущих страницах, в связи с понятиями «сознание», «транс» и «гнозис».

В психологической модели маг – это человек, знающий, как можно намеренно изменить свое состояние сознания таким образом, чтобы оно обеспечивало результативность дальнейших магических действий.

При этом подробно не объясняется, каким именно образом измененное сознание достигает таких результатов, а только то, что оно это делает.

Психологическая модель тоже редко встречается в чистом виде (например, в магии сигилов, о которой мы будем говорить позже). Чаще всего она связана с двумя другими моделями. Например, в шаманизме, когда шаманка с помощью соответствующих техник или субстанций (игра на бубне, трещотке, одурманивающие вещества и прочие) достигает измененного состояния сознания, чтобы совершить «путешествие в Нижний мир» для контакта с его обитателями (духи, тотемные животные и т. д.), мы имеем дело с типичной смешанной формой магической модели.

Большинство распространенных и сегодня традиционных магических практик были разработаны задолго до аристотелевского мышления и аналитического рационализма. То, что сегодня нам подается в качестве научного абсолюта, например примат непротиворечивости в логике, четкого различения и определений действующих факторов, до достижения этой ступени культурного развития было скорее интуитивным и выражалось «приблизительностью». Целостному мышлению совершенно чужда фрагментарность, типичная для доминирующего сегодня аналитического метода.

Это не означает, что мы, как современники своей эпохи, совсем не способны приблизиться к царству архетипического, вероятно даже предысторического образа действий и жизни. Но это фундаментальное отличие нам следует всегда учитывать в работе с предположениями и методами, более родственными предрациональному, нежели знакомому нам современному аналитическому мышлению.

В этой книге мы хотим воздать должное всем этим аспектам; и, на наш взгляд, это послужит развитию действенной и успешной магии секса.