Двадцать лет назад в домах Ия еще плясали таинственные тени. Скалистые склоны долины не подходят для рисовых полей, поэтому сельское хозяйство строилось вокруг таких культур, как просо, гречка и мицумата (волокна которых используются для изготовления банкнот в 10 000 иен). Но основной культурой был табак, ввезенный португальцами в Японию в начале 1600-х годов. До недавнего времени куртизанки в пьесах Кабуки, курящие длинные трубки, набивали их табаком именно из долины Ия.

Из-за постоянных туманов в долине табак сушили внутри домов, подвешивая его на балках над дымящимися очагами. Поэтому в домах Ия нет потолков, а крыши устремлены вверх, как своды готических церквей. В первый раз, когда я вошел в традиционный дом Ия, то был потрясен, обнаружив, что внутри было абсолютно темно. Пол, колонны и стены были окрашены в цвет эбенового дерева из-за дыма, поднимающегося из открытого очага. Японцы называют это «куробикари» (бук. «черный блеск»). Через некоторое время мои глаза привыкли, и я смог постепенно разглядеть солому на внутренней стороне крыши. Солома тоже была черной и блестящей, будто ее покрыли лаком.

В Ия всегда царила бедность, а дома были меньше, чем в большинстве сельских районов Японии. Дома в Хида-Такаяма во много раз больше – до пяти этажей и даже выше, но поскольку на каждом этаже есть потолок, вы не чувствуете простора при входе. Дома Ия же кажутся очень просторными из-за темноты и отсутствия потолков. Внутри дома – пещера; снаружи – мир над облаками.

Даже сейчас, когда я возвращаюсь в Ия, мне кажется, что я оставил мир и ступил на территорию волшебного королевства. Я чувствую это сейчас сильнее, чем когда-либо, поскольку города и равнины были полностью модернизированы, а Ия по-прежнему мало изменилась. Рядом с входом в долину стоит каменный монумент эпохи Эдо, надписанный по приказу даймё Ава: «Ия, Персиковый источник нашей земли Ава». «Персиковый источник» – старинная китайская поэма о внеземном рае. Эта надпись говорит о том, что даже сотни лет назад, когда вся Япония была прекрасна, Ия считалась чем-то неповторимым, как Шангри-Ла.

До сих пор я писал только о прекрасных сторонах Ия, но на самом деле в этом саду Эдема уже обитал змей (уменьшение населения). Это началось в 1964 году, когда моя семья приехала в Иокогаму. В этом году разница между доходами в селах и городах стала критической, поэтому фермеры со всей Японии потянулись в города. Члены сообщества Ия были гораздо более бедными и менее связанными друг с другом, чем те, кто работал на рисовых плантациях, поэтому многие переехали в Токусима и Осака. После 1970 года темпы «касо» ускорились, и Ия была переполнена заброшенными домами. Я подумал, что хочу иметь там дом.

В наши дни вся сельская местность Японии похожа на огромный дом престарелых. Тогда же, несмотря на то, что из Ия уходили люди, селения все еще казались живыми. Даже заброшенные дома были в прекрасном состоянии.

С осени 1972 года я провел около полугода в поисках дома. Я ходил, разглядывая десятки домов, причем не только в Ия, но и в Кагава, Коти и Токусима. Я путешествовал по сельской местности с друзьями в поисках интересных заброшенных домов и посетил их более сотни. Когда мы находили такие дома, то просто нагло заходили внутрь. Нужно было лишь открыть деревянные ставни, которые обычно были даже не заперты. Нам встречались великолепные дома, которые просто оставили гнить. У одного особняка цвета индиго рядом с Токусима была двухметровая веранда, окружавшая его по всему периметру. Сегодня такую можно увидеть только в замке Нидзё в Киото. Половые доски из ценной древесины кэяки (дзельква пильчатая) были толщиной более 10 сантиметров.

Когда мы заходили в эти заброшенные дома, я узнавал много такого, о чем никогда не прочитал бы в книгах. Я смог своими глазами увидеть настоящий традиционный образ жизни японцев. Когда семьи покидали дома ради жизни в большом городе, они не могли практически ничего с ними поделать. Соломенные плащи, бамбуковые корзины и утварь для разжигания очага не могли пригодиться в Осака. Все, что было необходимо для жизни в Ия на протяжении тысячи лет, в одночасье стало бесполезным. В таких домах казалось, что жители просто исчезли. Осколки их повседневной жизни лежали безмятежно, будто на моментальном снимке. Открытая газета, остатки яичницы на сковородке, разбросанная одежда и постельные принадлежности, даже зубные щетки в раковине. Хотя влияние модернизации было видно и здесь: к балкам были прикреплены потолки для защиты от холода, были установлены алюминиевые двери и оконные рамы. Тогда все еще можно было увидеть первоначальное состояние дома. Через несколько лет искусственные материалы были уже повсюду. Ими покрывали не только потолки, но и полы, стены и колонны. Интерьеры исчезали под слоями пластика и фанеры.

Западные туристы, потрясенные отношением японцев к архитектурному наследию и окружающей среде, всегда спрашивают: «Почему они не сохраняют то, что действительно ценно, вместе с модернизацией?» Для Японии старый мир перестал представлять ценность; соломенные плащи и бамбуковые корзины, оставленные жителями деревни Ия – все это кажется бессмысленным. На Западе современная одежда, архитектура и т. п. естественным образом развивались из европейской культуры, поэтому там не существует таких различий между «современной культурой» и «древней культурой». Промышленная революция в Европе развивалась постепенно – в течение сотен лет. Вот почему большая часть сельской местности Англии и Франции осталась относительно нетронутой, все еще остается много средневековых городов, а жители этих исторических районов по-прежнему относятся к ним с заботой и уважением.

Однако, в отличие от Европы, изменения в Китае, Японии и Юго-Восточной Азии произошли по-настоящему стремительно. Более того, эти изменения были привнесены из совершенно чужой культуры. Поэтому современная одежда и архитектура в Китае и Японии не имеют ничего общего с их традициями. Японцы и сейчас способны любоваться древними городами Киото и Нара. Они понимают их красоту, но в то же время знают, что это не имеет никакого отношения к их современной жизни. По сути, это не города, а исторические парки, создающие иллюзию. В Восточной Азии нет эквивалентов Парижу или Риму. Киото, Пекин и Бангкок превратились в бетонные джунгли. Сельская местность переполнена рекламными щитами, линиями электропередач и домами из алюминия. Яйцо в замке треснуло.

Городская библиотека в городе Камэока, где я сейчас живу, не сильно отличается от библиотеки колледжа Мертон Оксфордского университета, самой старой работающей библиотеки в мире. Во время моего первого посещения Мертона мне показалось, что хотя эта библиотека была построена почти 700 лет назад, книги, полки, стулья и даже сама концепция «библиотеки» практически не изменились. Дети из Камэока могут прийти в библиотеку Мертон и почувствовать себя как дома. Но если бы они посетили хранилища сутры (буддийских текстов) в японском храме, увидели полки, забитые альбомами, завернутыми в шелк, или комнаты мудрецов, заваленные свитками, то они бы ничего не поняли. Эти вещи настолько далеки от того, что используют сегодня японцы, что кажется, будто их завезли с другой планеты.