Не даст Зоя ему житья, а он слабохарактерный, не выгонит ее из дому. Да забудь ты его, выкинь из головы, ничего такого и не было, подумаешь – поцелуй!» – думала Матрена шла по дороге на ферму, а глаза были у женщины грустные-грустные.

Ранняя весна. Яркие лучи весеннего солнца несмело касались холодной земли, покрытой мягким посеревшим снегом. Сугробы снега по обочине дороги стали темными, узкие ручейки мутной воды не спеша бежали по деревенской улице.

Матрена с подругами шла домой после утренней дойки.

– Матрена, слышала новость? – убавляя шаг, улыбаясь, произнесла телятница Нинка.

– Какую? В деревне каждый день новость. Еще и приврут, и получится из мухи слон, – спокойно ответила Матрена.

– Давно Васьки-скотника не видать. А он так всегда на тебя смотрел! Все вокруг это заметили… глаз не сводил. Влюбился по уши. Заболел и дома лежит…болеет.

– Что выдумала? Когда это он на меня смотрел? Я за ним не слежу…и как-то не заметила, что его нет на ферме.

– Он дня два назад, ты наверное выходная была и в город ездила, вызвал скорую помощь из районной больницы и сдал свою алкашку-Зойку. Говорят, в психбольницу ее забрали на лечение от алкоголизма. Напилась опять до чертиков, он с ней дней десять совладать не мог. Придет с работы, а она пьяная валяется на полу. Все деньги его пропила. Скорая помощь увезла, а он с сердцем слег. Хотели и его забрать в больницу, так он отказался. Укол вкололи и таблеток от боли в сердце дали… вот.

– А ты откуда все это знаешь? Приврала, наверное, половину?

– Кто приврал? Это его соседка рассказала мне, она в избе была и все видела, – обиженно произнесла Нинка.

– Хватит вам сплетни собирать. Кто на кого смотрит или кто кого любит? – сказала доярка Людка. – Лучше скажите, что в магазин новенького завезли и семена привезли ли? Скоро семена на рассаду садить, а у меня кое-чего не хватает.

– Да рано еще семена перца на рассаду садить.

– Ничего не рано… парник теплый – рано можно садить.

Матрена уже не слушала трескотню деревенских баб. В голове у нее вертелось: «Сейчас накормлю живность и сбегаю к Василию. Может, голодный дома лежит и встать не может. Хорошо, что изба природным газом обогревается, а то бы в холоде лежал». И представила, как он, худой и бледный, лежит на кровати… весь такой волосатый, небритый…жалкий.

Быстро переделав свои дела в доме и сарае, Матрена положила в сумку контейнера с едой, побежала к дому Василия.

Постучала, никто не ответил. Толкнула дверь – открыто. Зашла. Тишина.

– Здравствуйте. Василий, ты дома? – громко произнесла женщина.

– Дома я. Проходите, – тихо произнес хозяин дома.

Матрена сняла верхнюю одежду и через кухню прошла в большую комнату.

На диване с журналом в руках, в очках лежал Василий.

Увидев Матрену, очень удивился – смутился и растерялся.

– Матрена Ивановна? Проходите. Я вот приболел, – промямлил чуть слышно он.

– Слышала. Вот пришла тебя проведать и еду домашнюю принесла. А то, думаю, лежишь голодный.

Посмотрев по сторонам, заметила, что в комнате чисто, на подоконнике несколько больших кустов герани цвели разными цветами, хозяин в чистой одежде лежит и читает журнал, а на табуретке рядом – много разных пачек с таблетками.

Он встал с дивана.

– Здравствуй, Матрена Ивановна. Рад тебя видеть. Мне как– то неудобно. Я что, немощный? Укол врачиха сделала, мне легче стало – вот полы вымыл, суп сварил, да и в сарай управляться хожу… там немного живности осталось. Неудобно соседа просить.

– Тебя кто навещает, проведывает?

– Соседка и сосед заходили, спрашивали о здоровье и что может мне помочь?

– Понятно. Сейчас кормить тебя буду.

– Спасибо. Но я не голоден.

– Я что, зря еду тебе несла? – женщина с кухни принесла тарелку и ложку. – Я тебя буду кормить прямо тут, на диване. Тебе много двигаться нельзя. С сердцем шутки плохи. Что, сильно прихватило?

И женщина стала кормить его с ложки своим наваристым борщом.

– Беляши бери, вчера вечером пекла.

– Спасибо. Ты всегда вкусно готовишь.

Мужчина не спеша ел.

– Да не сильно, – смущаясь произнес он.

– Три дня дома лежишь, кто тебе помогает?

– Никто. Я сам потихоньку двигаюсь и всю работу делаю.

– Ты и детям не звонил и не говорил, что заболел?

– А что их от дел отвлекать? У них свои заботы. Свои семьи. Живут далеко.

– Где их номера сотиков, я сейчас позвоню и расскажу им.

– Как-то… неохота их «напрягать».

– Давай номера телефонов, – настойчиво сказала Матрена.

– Вон, в картине листочек торчит.

Женщина достала листочек, взяла свой телефон и набрала номер старшего сына.

– Здравствуйте. Это соседка Матрена Ивановна вас беспокоит. Ваш отец заболел, что-то с сердцем…

Женщина обзвонила всех четверых сыновей Василия и сообщила им о болезни отца. Проговорив с каждым минут по пять, выяснила, что они беспокоятся об отце, вышлют деньги на лекарство и что старшая сноха – она в отпуске сейчас – сразу приедет в гости к свекру и немного погостит.

Как узнал Василий, что к нему в гости приедет сноха и внук, глаза заблестели, и Матрене показалось, что даже щеки порозовели.

– Какая ты молодец, Матрена Ивановна, а мне неудобно их беспокоить. Да и с Зоей я намучился и устал. Пьет она. – тихо сказал он, и одинокая слеза скатилась со щеки.

«Такой он неухоженный, жалкий, одинокий – видно в доме не хватает женской руки». – Женщине жалко стало мужика, она нежно поцеловала его в мокрую щеку.

– Я каждый день буду заходить к тебе. Может, что надо купить?

– У меня все есть. Ты так приходи, просто поговорить.

На следующий день Василий ближе к обеду часто посматривал на часы: «Скоро придет Матрена! А завтра сноха приедет… Сто лет не виделись», – думал он и в груди как-то сладостно защемило. Он как молодой влюбленный ждал прихода возлюбленной.

Не вытерпел, встал с дивана, стал смотреть на улицу: не идет ли «зазноба».

Матрена торопливо перебирала ногами, спешила к Василию, чтобы горячий обед не остыл.

– Я пришла, – заходя в прихожую, громко произнесла она.

– Заходи-заходи, я уже заждался тебя.

– Чего это ты меня заждался? Кушать хочешь? Лекарство пил?

– Я не голоден, аппетита нет. Лекарство пил. Соскучился. Хотел увидеть тебя. Услышать голос. Дотронутся до мягких белых рук.