Полковник Скотт-Хопкинс постучал в дверь дома номер сорок четыре на Итон-сквер без одной минуты десять. Через несколько мгновений ему открыл гигант, рост которого поражал даже в сравнении с ростом командира подразделения САС[2].

– Моя фамилия Скотт-Хопкинс. Мистер Мартинес назначил мне встречу.

Карл изобразил легкий поклон и открыл дверь лишь настолько, чтобы впустить гостя. Он проводил полковника через прихожую и постучал в дверь кабинета.

– Войдите.

Когда полковник вошел, дон Педро поднялся из-за стола и с подозрением взглянул на посетителя. Он понятия не имел, зачем так срочно понадобился службе САС.

– Не желаете ли кофе, полковник? – предложил дон Педро, обменявшись рукопожатием с гостем. – Или, может, чего покрепче?

– Нет, благодарю, сэр. Для меня рановато.

– Что ж, тогда присядьте и расскажите, в чем срочность вашего визита ко мне. – Он помедлил. – Уверен, вы поймете, что я человек занятой.

– Мне слишком хорошо известно, насколько заняты вы были в недавнее время, мистер Мартинес, так что я перейду сразу к сути.

Дон Педро вновь опустился в кресло за столом и смотрел на полковника, стараясь сохранить невозмутимый вид.

– Цель моего визита достаточно проста: обеспечить долгую и счастливую жизнь Себастьяну Клифтону.

Маска надменной самоуверенности на мгновение слетела с лица Мартинеса. Он быстро овладел собой и выпрямился в кресле.

– Вы на что намекаете? – выкрикнул он, с силой сжав подлокотники кресла.

– Полагаю, вы отлично это знаете, мистер Мартинес. Тем не менее позвольте мне разъяснить свою позицию. Я здесь для того, чтобы убедиться: ни один из членов семьи Клифтон больше не пострадает.

Дон Педро вскочил из кресла и нацелил палец на полковника:

– Себастьян Клифтон был лучшим другом моего сына!

– Не сомневаюсь, мистер Мартинес. Но мои инструкции предельно ясны, я просто предупреждаю вас: если Себастьян либо кто-то из членов его семьи попадут в какую-нибудь другую аварию, тогда ваши сыновья, Диего и Луис, окажутся на борту ближайшего самолета в Аргентину, причем не в салоне первого класса, а в багажном отсеке, в паре деревянных ящиков.

– Да ты знаешь, кому вздумал угрожать? – взревел Мартинес, сжав кулаки.

– Дешевому южноамериканскому гангстеру, который, имея кое-какие деньги и живя на Итон-сквер, думает, что может выдавать себя за джентльмена.

Дон Педро нажал кнопку под столешницей. Через мгновение дверь распахнулась и в кабинет влетел Карл.

– Вышвырни его вон, – велел хозяин, показывая на полковника, – пока я звоню адвокату.

– Доброе утро, лейтенант Лансдорф, – сказал полковник, когда Карл двинулся к нему. – Как бывший член СС, вы, полагаю, оцените слабость позиции, в которой сейчас находится ваш босс.

Карл остановился как вкопанный.

– Так что позвольте мне и вам дать совет, – продолжал гость. – Если мистер Мартинес не выполнит мои условия, в наши планы относительно вас не войдет приказ о депортации в Буэнос-Айрес, где в настоящее время прозябает столько ваших бывших коллег. Нет, у нас иные намерения: отправить вас туда, где вы найдете нескольких граждан, которые будут только рады дать показания о роли, которую вы играли в качестве одного из доверенных помощников доктора Геббельса, и о методах, которые вы применяли, чтобы получить от них информацию.

– Вы блефуете, – сказал Мартинес. – И никогда не докажете этого.

– Как же мало вы знаете британцев, мистер Мартинес. – Полковник поднялся из кресла и прошел через комнату к окну. – Позвольте показать вам нескольких типичных представителей нашей островной нации.

Мартинес и Карл подошли и встали рядом с ним. На другой стороне улицы маячили три человека, не вызывающие желания видеть их в рядах своих врагов.

– Три моих доверенных помощника, – пояснил полковник. – Один будет следить за вами день и ночь – на случай, если вы вдруг сделаете неверный шаг. Слева – капитан Хартли, уволенный, к сожалению, из Драгунского гвардейского полка за то, что облил бензином свою жену и ее любовника, мирно спавших вместе, пока он не чиркнул спичкой. Понятное дело, после выхода из тюрьмы он испытал трудности с устройством на службу. Пока я не подобрал его буквально на улице и не вернул его жизни определенный смысл.

Хартли приветливо улыбнулся им, зная, что сейчас говорят о нем.

– В центре – капрал Крэнн, плотник по профессии. Обожает что-нибудь распиливать, дерево или кость, ему без разницы. – Крэнн без выражения смотрел в их сторону. – Но, сказать по правде, мой любимчик – сержант Робертс, социопат на учете. Большую часть времени абсолютно неопасный, но, к сожалению, после войны ему уже не суждено было вернуться к мирной гражданской жизни.

Полковник повернулся к Мартинесу:

– Возможно, мне не стоило говорить ему, что вы сколотили себе состояние на сотрудничестве с нацистами, но ведь именно благодаря этому вы познакомились с лейтенантом Лансдорфом. Пикантная новость, которой я не поделюсь с Робертсом, если только вы не рассердите меня, поскольку, видите ли… мать Робертса – еврейка.

Дон Педро отвернулся от окна; Карл смотрел на полковника так, будто с радостью задушил бы его, но понимает, что сейчас не время и не место.

– Очень рад, что вы с вниманием меня выслушали, – закончил Скотт-Хопкинс. – Теперь я почти не сомневаюсь: вы сделаете верный вывод о том, что больше соответствует вашим интересам. Хорошего дня, джентльмены. Я вас покидаю.

4

– Сегодня у нас довольно насыщенная повестка дня, – объявил председатель. – Поэтому заранее вам признателен, если выступления будут краткими и по существу.

Эмма не уставала восхищаться сугубо практичным подходом Росса Бьюкенена, когда он председательствовал на собраниях совета директоров «Пароходства Баррингтонов». Росс не проявлял благосклонности к кому-либо и всегда слушал внимательно того, кто излагал противоположное мнение. Порой его даже можно было переубедить. Он также обладал способностью подвести итог сложного обсуждения, убедившись, что точка зрения каждого представлена достаточно полно. Эмма знала, что некоторые члены совета находили его «шотландскую» манеру резковатой, однако считала ее не более чем практичной и иногда задавалась вопросом, чем может отличаться ее собственный подход к делу, если она когда-нибудь станет председателем совета директоров. Эмма поскорее отбросила эту мысль и сосредоточилась на самом важном пункте повестки дня. Накануне вечером она, с Гарри в роли председателя, отрепетировала свою речь.

Как только Филип Уэбстер, секретарь компании, прочитал протокол прошлого собрания и закончил отвечать на вопросы, председатель перешел к первому пункту повестки: предложению объявить тендер на постройку «Бэкингема» – пассажирского лайнера класса люкс, который пополнит флот Баррингтонов.