И сейчас, сидя в дешевом баре, в богом забытой республике, на самом краю бывшей великой империи, Ксения вдруг ясно поняла, что, хотя у нее куча друзей, один из самых богатых и влиятельных в Москве любовников, блестящие перспективы в карьере и в личной жизни, а вот позвонить, чтобы рассказать, как ей одиноко и тоскливо, — некуда, да и некому. Ни одного по-настоящему близкого человека… На всем белом свете…

В свои сорок лет, здоровая, состоятельная, занимающая довольно высокое положение в обществе и сделавшая блестящую карьеру на телевидении Ксения Остроумова чувствовала себя маленьким одиноким щенком, скулящим от полнейшей безнадеги на крошечном островке посреди бурного потока, когда вот-вот смоет волной и потянет на дно и не найдется ни одной руки, чтобы схватить за шиворот и вытянуть на поверхность.

Все больше впадая в отчаяние, она автоматически потягивала выдохшуюся кока-колу с дешевым коньяком, чувствуя себя окончательно измученной и опустошенной.

Чти с ней случилось? Почему вдруг она потеряла над собой контроль и так непозволительно расслабилась? Наверняка жара виновата… И пора уже успокоиться и прекратить изображать из себя слюнявую дуру. Слава богу, что она пришла в себя до возвращения своей съемочной группы. Что бы ребята подумали, увидев ее здесь, в этом жалком гадючнике, безобразно потеющую, пьяную, в отвратительном настроении, по уши погрязшую в жалости к собственной персоне?

Она никогда еще не позволяла себе до такой степени распускать нюни на людях. И даже наедине с собой не допускала подобных эмоций! К счастью, бармену, кажется, нет до нее дела, а трое посетителей в углу поглощены игрой в нарды…

Странно, — Ксения считала себя исключительно дисциплинированной женщиной, и потеря контроля над собой была для нее сродни стихийному бедствию. Только так — и никаких поблажек в оценке собственного поведения!.. Женщина посмотрела на часы, но циферблат раздвоился. Тогда она перевела взгляд на стойку бара, но наткнулась лишь на грязное, треснувшее в нескольких местах и засиженное мухами зеркало. Взглянув в глаза собственному отражению, Ксения еще раз мысленно приказала ему взять себя в руки. Ей так необходимо вновь ощутить спокойствие и уверенность в собственных силах!..

Именно тогда она увидела его. Точнее, не его, а его отражение. Оказывается, он все это время не отрываясь следил за ней. А она под воздействием коктейля из винных паров и духоты не сразу вспомнила, где и когда видела этого человека с темной, коротко стриженной головой, словно перечеркнутой ослепительно седой прядью…

Максим Богуш медленно брел по улицам Ашкена, чувствуя себя совершенно разбитым. Жаркий сухой воздух, как в сауне, обжигал легкие. Спасения не было даже в тени. Двадцать минут назад он отпустил шофера — хотел немного проветриться после долгого утомительного дня, проведенного в президентском дворце. Хотя прогулки по городу в преддверии комендантского часа были не безопасны, Максим понимал, что, останься он в машине, управляемой Рустамом, его подстерегали бы не меньшие опасности. В бестолковости своего водителя он в полной мере успел убедиться за месяц пребывания в Баджустане.

Господи, какую адскую работу ему пришлось выполнить за столь короткие сроки! Работая в одиночку, таковы были условия контракта, он не только придумал, но и установил не имеющую аналогов в мировой практике систему охранной сигнализации в президентском дворце, реагирующую на пролет птицы, на возню мыши возле норки…

Сегодня он напоследок еще раз проверил свою работу — все блоки системы функционировали безупречно, да и специальная комиссия, принимавшая выполненный заказ, никаких претензий не предъявила.

Два часа назад ему передали конверт с очень приличной суммой, в долларах естественно, а также личное приглашение президента Фархата Арипова провести ночь перед отъездом в его дворце. Максим отказался — у него были свои планы.

В принципе он остался доволен собой — работу выполнил быстро, качественно. И все было бы прекрасно, но… Он ни на йоту не доверял руководителю президентской службы безопасности Аликперу Садыкову. Слишком уж искренне тот заверял, что завтра утром Максима отвезут на военный аэродром и спецрейсом отправят в Москву. Максим, усмехаясь, покачал головой: наверняка пришьют ночью в номере или придушат по дороге на аэродром.

Конечно, Богуш предполагал, что президент Арипов не позволит ему покинуть страну с ценной для российских, и не только, спецслужб информацией о той системе безопасности, которую президент осуществил для охраны собственной персоны. Поэтому Максим предпринял некоторые меры предосторожности. В частности, поставил в известность о своих подозрениях одного из сотрудников российского посольства, старого знакомца по КУОС[2]и по совместительству советника посла по культуре.

Только бы крыша не поехала сегодня, уныло подумал Максим и, сняв солнечные очки, задумчиво подышал на стекла. Затем протер их носовым платком, отметив между делом, что отражавшийся до сей поры в стеклах малоприятный тип, топающий за ним след в след с момента его прощания с шофером, уступил место субтильному юнцу с едва пробивающейся бороденкой. Максим досадливо поморщился.

Ну, достали! — ругнулся он про себя. Даже в жару им неймется. Никакого продыху! Не понимают, сволочи, что ему нужна хоть какая-то разрядка. После всей этой возни с президентской сворой ему безумно хотелось приличной компании, хотелось немного побаловать себя, испытать блаженство жизни, и Максим надеялся, что не в последний раз.

Без сомнения, гнусные происки Садыкова закончатся провалом. Он еще не до конца представлял, как выскользнет из рук этого мясника с сальными губами и крошечными глазками, почти невидными из-под тяжелых век, но точно знал две вещи: что уйдет непременно и что потом долго не будет носить опостылевший за этот месяц галстук, который прежде надевал лишь на похороны и свадьбы.

Ему не надо было успокаивать свою совесть. Он профессионал и делал свою работу. И хотя потратил уйму времени и сил, чтобы защитить еще одного отщепенца — его жизнь, власть и богатство, — никаких отрицательных эмоций по этому поводу не испытывал. Он забыл о таких понятиях, как симпатии и антипатии, — главное выполнить работу хорошо. И Баджустан не стал исключением. По этому случаю Максим решил устроить себе небольшой праздник, для чего и отпустил машину пораньше, чтобы никто не помешал ему провести пару-другую часов в единственном приличном ресторане Ашкена — «Бартанге».

Он вгляделся в полумрак плохо освещенного помещения — на городской подстанции опять какие-то неполадки — и наконец увидел Анюту. Она сидела за столом с каким-то мужчиной, и настроение Максима неизвестно отчего испортилось. Впрочем, услышав ее такой знакомый теплый голос, он немного приободрился.

— Привет, Максим! Очень рада тебя видеть. Это Юрий Иванович Костин из Москвы. Он приехал ознакомиться с работой нашей миссии. Мы уже встречались в Таджикистане и здесь опять наткнулись друг на друга.