— Разбиваю сердце? — со смехом возразила она. — Да оно у тебя как резиновый мячик: тут же отскочит в сторону ближайшей смазливой девчонки.

— Неправда! Я ведь… — Суровый окрик шеф-повара не дал ему договорить. Барри пожал плечами и, игриво подмигнув, отправился прочь.

Сэм уныло оглядела стоявшую перед ней гору немытой посуды. Конечно, здорово, что иногда можно заработать немного на мойке, но какая же тоска оттирать горшки и кастрюли! Она со вздохом налила в раковину горячей воды и, плеснув туда хорошую порцию жирорастворителя, принялась за сковородки.

Эйдан сейчас наверняка в банкетном зале, сидит во главе стола, как бы невзначай подумалось ей.

Сэм уже видела его сегодня во время последнего заезда: он стоял в окружении самых именитых гостей, среди которых были несколько иностранных дипломатов и даже члены королевской фамилии.

Он ее не заметил: она стояла поодаль вместе с другими служащими гостиницы, которых отпустили на несколько часов перед началом тяжелой смены. Тайком понаблюдав за ним, она лишний раз убедилась, хотя в том и не было нужды, что об их недавнем Разговоре он давно позабыл.

Казалось, он чувствовал себя абсолютно свободно среди всех этих знаменитостей, весело и непринужденно смеялся. Следовало признать, он был очень красив: широкоплечий, в белом свитере и в легких светло-серых брюках; но подобные себялюбцы никогда ее не привлекали.

К тому же рядом с ним стояла ослепительная светловолосая красавица, одна из тех супермоделей, чья безукоризненная внешность заставляет обычных женщин беспомощно махнуть на себя рукой. «В одном мой дорогой брат разбирается как никто, — нередко повторял Демиен, — он знает толк в женщинах».

Сэм тихо рассмеялась, заметив в стекле над мойкой собственное отражение. Какой же она выглядела замарашкой — с неопрятным пучком на затылке, ненакрашенная и раскрасневшаяся от подымавшегося из раковины пара, в поношенной футболке и дешевом клеенчатом переднике!

Знает толк? Возможно, однако при этом не упустит ни одной юбки, попавшейся ему на пути, ядовито заметила она.

Чего она не могла себе простить, так это того, что выставила себя тогда полной дурой: то заливалась краской, то заикалась и, в конце концов, позволила поцеловать себя. Разумеется, это все нервы. Он застал ее врасплох, она приняла его за брата. Пусть не надеется, что такое повторится снова.

Хотя, скорее всего, они больше и не встретятся. Как только разъедутся гости, он тут же отправится в Лондон, а ее коттеджем будет заниматься какой-нибудь клерк. Да оно и к лучшему.

Банкет подходил к концу, теперь на мойку прибывали только блюдечки для десерта да кофейные чашки, которые оставалось лишь загрузить в посудомойку. Из раскрытых окон бального зала уже лилась музыка, проникая в шумную жаркую кухню.

Подпевая долетавшей до нее мелодии, Сэм начала легонько пританцовывать в такт: работа пошла быстрее. Там, наверху, богатые и знаменитые этого мира танцевали в шелках и бриллиантах.

Было бы странно не поддаться искушению и не испытать легкого укола зависти. Если бы ей довелось быть среди них, она надела бы черное — что-нибудь очень простое и элегантное, на тонких бретельках и с длинной струящейся юбкой, которая будет виться у ее ног в ритме вальса. Волосы она зачесала бы наверх, а украшений должно быть совсем немного — ничего слишком броского, лишь скромное золотое колье с несколькими бриллиантами. Длинные перчатки? Нет, это, пожалуй, было бы уже чересчур.

И она будет танцевать с самым красивым мужчиной в зале, высоким, темноволосым, в элегантном, безупречно сшитом смокинге, подчеркивающем его ладную фигуру. И он будет кружить ее, держа в объятиях своих сильных рук, в блеске хрустальных канделябров. Все женщины в зале будут с завистью смотреть на нее, но для нее будет существовать только он…

Нет, только не это, живо одернула она себя. Подобные мечтания до добра не доведут. Да и что бы она стала делать, окажись и вправду на балу? Чувствовала бы себя словно рыба, выброшенная на берег. Да и вальсировать она не умеет. К тому же надо еще оттереть дюжину сковородок и загрузить в посудомойку сто пятьдесят чашечек и блюдец.

Когда последние кастрюли и сковороды были вытерты насухо и аккуратно расставлены на полках над длинными рядами духовок, часы успели пробить одиннадцать. Остальные работники уже отправились во двор, где устроили небольшой пир из остатков не съеденного гостями угощения. Некоторые уже пустились в пляс среди пустых бочек из-под пива.

Сладко зевнув, Сэм стянула перчатки, повесила на вешалку свой голубой передник и, не спеша, вышла во двор. К ней тут же подскочил Барри.

— Идем! — И он закружил ее в вихре вальса. — Как хороша ты в лунном свете… — гнусаво пропел он.

— Ради Бога! — со смехом взмолилась Сэм. — Ты оттоптал мне все ноги.

Кое-как вырвавшись из объятий Барри, она присела на перевернутую пивную бочку и потянулась за кусочком цыпленка. Кто-то протянул ей банку пива, и, сорвав крышку, она с наслаждением сделала глоток прохладного янтарного напитка. После мытья посуды всегда нестерпимо мучила жажда.

Джордж, краснолицый помощник шеф-повара, потирая ладони от удовольствия, принялся за третью порцию сахарных груш.

— По-моему, нам здесь веселее, чем им там, наверху! — заявил он, кивая в сторону окон бального зала.

— Ты всегда это говоришь, — возразила Мари, полная йоркширка, отвечавшая за посуду, протягивая руку за шоколадкой. — Лично я пойду, полюбуюсь на наряды. Ты идешь, Вэл?

Еще несколько женщин, работавших на нижнем этаже и еще не успевших наглядеться на блестящие вечерние туалеты гостей, отправились за Мари. Эта часть гостиницы, выходившая окнами на море и на гранитные скалы, полого спускавшиеся к берегу, была выстроена в несколько ярусов. Ряд ступеней вел с кухни ко второму этажу, прямо на просторную террасу с видом на деревню и на залив: здесь всегда любили посидеть постояльцы.

Еще несколько ступеней поднималось на следующую террасу, окружавшую банкетный зал. Но туда даже не нужно было подниматься. Взобравшись на стулья, они могли незаметно заглянуть внутрь.

Сэм посмотрела было им вслед, но тут же опустила глаза. Не хватало только пялиться в окна. Да и зачем ей это: смотреть, как Эйдан танцует со своей красавицей подругой, которая сегодня, наверное, хороша, как никогда, в каком-нибудь новом творении одного из своих друзей-дизайнеров? И это вовсе не ревность…

— Эй, крошка! Скучаешь по мне? — Барри с молодецким видом уселся верхом на бочку, изображая езду на мотоцикле. Он давно мечтал о настоящем мотоцикле, но единственное, что он мог пока позволить, — это дешевый мопед. — Не грусти, я здесь собственной персоной!

Сэм со смехом покачала головой.

— Прости, Барри, но я мечтала вовсе не о тебе, — шутливо возразила она. — Просто подумала обо всех этих ужасных кастрюлях. Хоть бы никогда их больше не видеть!

Барри неуклюже обнял ее и потянул к себе, так что Сэм едва не упала со своего места.