– Вот ты скажи мне, Паша – эта Афродита в шляпке могла сорок лет назад в этой песочнице играть?

– Вполне могла.

– Вот!.. А этот дуб и тогда шевелил над ней ветками.

– Это, Лев, не дуб, а ясень.

– Знаю, Павел Ильич! Не один ты у нас такой умный… Я про дуб сказал для поэтического сравнения. Для крепости мысли… Вот этот ясень стоит тут сто лет и усмехается: «И чего это люди суетятся?.. Все проходит. Пройдет и это».

– Умный ясень. Только это еще раньше сказал царь Соломон… Спокойно, Лев! Вот наша «шляпка» идет… И ты смотри – ровно шесть тридцать!

Альбина Крымова шла к подъезду с заплаканными глазами. О смерти ее подруги уже давно передавали все новостные каналы… Она взглянула на сыщиков и, не читая их удостоверения, пригласила к себе.

В лифте можно было хорошо рассмотреть ее шляпку. Светло-зеленый фетровый берет с бордовой окантовкой и таким же цветком сбоку… Что-то из начала пятидесятых годов. Или поздний Сталин, или ранний Хрущев. Еще до первого спутника Земли…

Уже войдя в квартиру, в широком холле Альбина сняла свой немыслимый берет и грустно спросила:

– Вас очень интересует, почему я ношу такие немодные вещи? Я угадала ваш первый вопрос?

Кузькин действительно рассматривал шляпку в упор, как экспонат в музее. Он решил, что Альбина обращается только к нему, и начал оправдываться.

– Нам ваши головные уборы без надобности! Правда, Павел?.. Мы ищем убийцу, а вы свидетельница. Нам только это важно. А что у вас на голове – вопрос второй… Вы хоть скворечник нацепите, только выдайте нам нужную информацию.

– Ох, как вас задел мой берет!.. И правильно. Это мой вызов общественному мнению. Это показатель моей внутренней свободы… Меня никто не понимал, кроме Аллы. Мы с ней были в оппозиции ко всему.

– Ко всему?

– Да, господин сыщик. Ко всему!.. Алла часто шутила: «Мы собой, Альбина, всегда против».

– Это такой мультфильм был: «А Баба-Яга против».

– Вы намекаете на мою внешность?.. Однако, вы, господин сыщик, хам!.. Только память великой Аллы Бакуниной не дает мне выставить вас за дверь…

Муромцев в чем-то был согласен с Кузькиным по содержанию. Но по форме тот явно зарвался. И оперативная наука говорит о том, что свидетеля надо не злить, а ласкать и всячески привлекать на свою сторону… Павел попытался разрулить ситуацию.

– Хочу представить вам, Альбина, нашего сотрудника – Лев Кузькин. Он у нас тоже оппозиционер. Ничьих мнений не признает. Даже вас чуть не обидел… Но давайте переходить к делу! Будем вместе искать убийцу Бакуниной… Вы хотите нам помочь?

– Очень!

– Насколько я знаю, Альбина – в этом доме Бакунина доверяла только вам?

– Не только в этом доме, а вообще – в этой жизни! Алла верила только мне… Разговор будет долгий, господа сыщики. Пойдемте на кухню. Вам ужин приготовить или только чай?

– Не беспокойтесь, Альбина. Мы сыты.

Это сказал Муромцев. А Кузькин, вероятно, хорошо вошел в роль свободной личности, не признающей авторитетов. Он продолжил играть сыщика без комплексов.

– А я бы чего-нибудь съел горяченького… Только не надо, хозяюшка, суетиться. Вы покажите, где холодильник, и я накормлю вас в лучшем виде…

* * *

После пресс-конференции Вершков на пять минут задержался в кулуарах. Уйти было невозможно! Генеральный прокурор пересказывал старый анекдот, веселясь, как ребенок. Генералы от МВД хохотали во весь голос. Для приличия Вершкову тоже пришлось улыбнуться… А потом он улучил момент, сослался на дела и убежал.

Уже в машине, которая увозила его от Садового кольца, генерал понял, что поспешил. Он понял, что не сделал чего-то очень важного… Этот журналист из Шадринска намекнул, что в его городе ходят разные слухи о причинах смерти Бакуниной. Так надо было взять этого писаку за жабры и допросить по полной программе… Вдруг он прав – чем черт не шутит?

Вершков приказал шоферу развернуться и под мигалкой мчаться назад к Зубовской площади, к зданию, где проходила пресс-конференция.

В первый момент генералу показалось, что он успел… На площадке перед зданием еще толпилась пресса. Кто-то уже начал грузить аппаратуру в студийные микроавтобусы, кто-то просто курил и трепался, обсуждая прошедшую встречу.

Когда среди журналистов неожиданно появился Вершков, то все оживились. Появилась надежда на дополнительные вопросы и фотографии в необычных ракурсах… Генерал поднял вверх руку, и все затихли.

– Обещаю ответить на три ваших вопроса. Но сначала вы помогите мне… Где тот парень из Шадринска? Кажется, газета «Народное дело»…

Журналисты замерли, начали что-то вспоминать и стали оглядываться вокруг. По их растерянным лицам Вершков понял, что человек из загадочного Шадринска не из их стаи. Он случайно залетел в Москву и неизвестно куда исчез… И только одна смешная девчонка а больших круглых очках попыталась поближе протиснуться к генералу.

– Извините, Тимур Аркадьевич, вы ищите Рихарда?

– Вот точно! Спасибо, что напомнили… Он действительно представился, как Рихард Зоркий. Так где этот разведчик?

– Он сразу уехал… Рихард очень спешил на вокзал. Боялся опоздать на поезд.

– Милая девушка, вспомните – какой вокзал?

– Казанский…

– А какой поезд?

– Номера я не знаю… Но он отходит в восемь двадцать.

– Так это через десять минут!.. До Казанского не успеть.

– Не переживайте, Тимур Аркадьевич. У меня есть и его мобильный телефон, и его адрес в Шадринске.

– Откуда у вас адрес?

– Мне Рихард оставил!

– Почему это?

– Приглашал приехать.

– Зачем?

– Понравилась я ему!.. Жениться предлагал!.. Только я в Шадринск не поеду. За мной и в Москве женихи толпами ходят…

* * *

Они говорили уже более двух часов. Альбина Крымова, несмотря на свои чудачества со шляпками, оказалась женщиной умной, деловой и даже грамотной в оперативном отношении. Свою трудовую жизнь она начинала машинисткой в очень секретном подразделении КГБ. А потом у нее появился жених, который привил ей тягу к свободе… Вскоре жених исчез, но тяга у Альбины осталась.

Крымова ушла из органов безопасности и примкнула к диссидентам, либералам, демократам и прочим оппозиционерам…

Но все это было давно! От всего свободолюбия у Альбины осталась дружба с журналисткой Бакуниной и шокирующие шляпки… А с сегодняшнего утра – только шляпки…

Муромцев подробно записывал ее показания… Бакунина откровенно делилась с Альбиной всем – и конфликтами на работе, и ночными приключениями. А у соседки память у была отменная. Сейчас она вспоминала десятки имен, десятки примет.