Тор долго и пристально смотрел на него и, наконец, удовлетворился тем, что брат говорит правду.

«Тогда у нас мало времени», – произнес Тор, готовясь отправиться в путь.

Дрейк покачал головой.

«Вы ни за что не доберетесь туда вовремя», – сказал он. – «Их разделяют от вас несколько дней пути. Меч уже потерян навсегда. Сдавайтесь и возвращайтесь в Кольцо. Пощадите себя».

Тор покачал головой.

«Мы думаем иначе», – ответил он. – «Мы живем не для того, чтобы спасти свои жизни. Мы живем для доблести, для нашего кодекса. И мы пойдем туда, куда бы он нас ни привел».

«Ты видишь, куда привела теперь ваша доблесть», – сказал Дрейк. – «Даже со своей доблестью ты – глупец, как и все остальные. Доблесть ничего не стоит».

Тор усмехнулся. Он с трудом верил в то, что вырос в одном доме, провел все свое детство с этим созданием.

Костяшки его пальцев побелели, когда он сжал рукоять своего меча, как никогда желая убить того человека. Глаза Дрейка проследили за его руками.

«Сделай это», – сказал он. – «Убей меня. Сделай это раз и навсегда».

Тор бросил на него долгий и напряженный взгляд, испытывая жгучее желание так и поступить. Но он дал Дрейку слово о том, что если он скажет ему правду, он его не убьет. А Тор всегда держал свое обещание.

«Я не стану этого делать», – наконец, произнес он. – «Несмотря на то, что ты этого заслуживаешь. Ты не умрешь от моей руки, иначе я стал бы таким же низким, как и ты».

Когда Тор начал разворачиваться, вперед бросился Конвен со словами:

«За моего брата!»

Прежде чем кто-либо успел отреагировать, он поднял свой меч и вонзил его в сердце Дрейка. Глаза Конвена светились безумием и горем, когда он бросил Дрейка в объятия смерти и наблюдал за тем, как его безвольное тело замертво упало на землю.

Тор посмотрел вниз, понимая, что смерть Дрейка будет слабым утешением для потери Конвена. Для потери каждого из них. Но, по крайней мере, это было хотя бы что-то.

Тор посмотрел на огромную пустыню, которая раскинулась перед ними, зная, что Меч находится где-то за ее пределами. Казалось, что их от него отделяет целая планета. Как раз в тот момент, когда он подумал, что их путешествие завершено, он осознал, что оно еще даже не началось.

Эрек сидел среди десятков рыцарей в оружейном зале Герцога внутри его замка, за надежными воротами Саварии. Они все были покрыты синяками и ранами после своей встречи с этими монстрами. Рядом с ним сидел его друг Брандт, который схватился за голову руками, как и многие другие. Настроение в комнате было мрачным.

Эрек испытывал то же самое. Каждая мышца в его теле изнывала от боли после целого дня сражения с людьми того лорда и монстрами. Это был один из самых сложных дней сражений, который он мог вспомнить. Герцог потерял слишком много людей. Размышляя над этим, он осознал, что если бы не Алистер, он сам, Брандт и другие воины были бы сейчас уже мертвы.

Эрека переполняла благодарность по отношению к девушке, и даже больше – обновленная любовь. Кроме того, он был заинтригован ею больше, чем когда-либо. Он всегда чувствовал, что Алистер была особенной, даже могущественной. Но события сегодняшнего дня доказали это. Эрек сгорал от желания узнать больше о том, кто она такая, узнать тайну ее происхождения. Но Эрек поклялся не проявлять чрезмерного любопытства, а он всегда держал свое слово.

Эрек не мог дождаться окончания этой встречи, чтобы снова увидеть Алистер.

Все рыцари Герцога сидели здесь на протяжении уже нескольких часов, приходя в себя, пытаясь осознать, что произошло, споря о том, что же делать дальше. Щит пал, и Эрек все еще пытался постичь последствия. Это означало, что теперь Савария была подвержена нападению. А что еще хуже, от гонцов они получали известия о вторжении Андроникуса, о том, что произошло в королевском дворе в Силесии. Сердце Эрека упало, оно звало его к братьям по Серебру, чтобы защищать свои родные города. Но он был здесь, в Саварии, куда его забросила судьба. Рыцарь был нужен также и здесь – город Герцога и его люди, в конце концов, являются стратегической частью империи МакГила, и они тоже нуждаются в защите.

Но после того как они стали получать сообщения о том, что Андроникус отправил один из своих батальонов сюда, чтобы атаковать Саварию, Эрек понимал, что его миллионная армия скоро распространится во всех уголках Кольца. Покончив с ними, Андроникус не оставит ничего. Всю свою жизнь Эрек слушал истории о завоеваниях Андроникуса и знал, что это был жестокий человек, равных которому нет. Согласно простому закону чисел, несколько сотен человек Герцога будут беспомощны в противостоянии с войсками Империи. Савария была обреченным городом.

«Я предлагаю нам сдаться», – сказал советник Герцога, старый седой воин, который сидел, сгорбившись, за длинным прямоугольным деревянным столом, потерянный в кружке эля, постукивая своей металлической рукавицей о дерево. Все остальные солдаты притихли и посмотрели на него.

«Какой у нас выбор?» – добавил он. – «Нас всего лишь несколько сотен против их миллионной армии».

«Возможно, мы можем защищаться, по крайней мере, удержать город», – предположил один из воинов.

«Но надолго ли?» – спросил другой воин.

«Достаточно для того, чтобы МакГил отправил подкрепления, если мы сможем продержаться достаточно долго».

«МакГил мертв», – напомнил третий воин. – «Никто не придет сюда, чтобы помочь нам».

«Но его дочь жива», – возразил воин. – «Так же, как и его люди. Они не бросят нас здесь!»

«Они едва способны защитить самих себя», – возразил его оппонент.

Мужчины перешли на взволнованное бормотание, начиная спорить между собой, перекрикивая друг друга, собираясь в круги.

Эрек сидел в зале, наблюдая за всем происходящим, чувствуя себя опустошенным. Всего несколько часов назад прибыли гонцы, которые привезли с собой ужасные новости о вторжении Империи и особенно ужасные известия для Эрека, которые только что дошли до его сведения, об убийстве МакГила. Эрек так долго находился вдали от королевского двора, что он впервые получил эти новости. Ему показалось, что кто-то вонзил кинжал в его сердце. Он любил МакГила как отца, и эта потеря принесла его душе такую пустоту, которую он не смог бы выразить словами.

Присутствующие в зале мужчины повернулись к Герцогу, когда он поднялся и прокашлялся.

«Мы можем защитить свой город от нападения», – медленно произнес Герцог. – «С нашим мастерством и силой этих стен мы можем удержать его против той армии, которая в пять раз превышает нас числом – может быть, даже против армии, которая превышает наши ряды в десять раз. И у нас есть достаточно провизии для того, чтобы выдержать осаду в течение нескольких недель. Мы можем одержать победу над любой обычной армией».

Он вздохнул.