рассматривалось в открытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда с участием государственного обвинителя – Прокурора СССР Вышинского.

По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР

Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Т. Е. Евдокимов, И. П. Бакаев, С. В. Мрачковский, В. А. Тер-Ваганян, И. Н. Смирнов были признаны виновными в том, что они в соответствии с директивой Троцкого организовали объединенный троцкистско-зиновьевский террористический центр для совершения убийств руководителей ВКП(б) и советского правительства; подготовили и осуществили убийство С. М. Кирова; подготавливали убийства Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора и Постышева, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-8 и 58–11 УК РСФСР. Е. А. Дрейцер, И. И. Рейнгольд, Р. В. Пикель, Э. С. Гольцман, Фриц-Давид (он же

Круглянский И. И.), В. П. Ольберг, К. Б. Берман-Юрин, М. И. Лурье и Н. Л. Лурье признаны виновными в том, что, будучи чле нами подпольной троцкистско-зиновьевской террористической организации, являлись активными участниками подготовки убийства руководителей партии и правительства, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 19-58-8, 58–11 УК РСФСР.

Необходимо отметить, что уже на судебном процессе по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» Вышинский на основании непроверенных материалов сделал заявление, опубликованное в газетах, о начале расследования в отношении Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, М. П. Томского и других, связав их с подсудимыми троцкистами и зиновьевцами.

К этому времени Томского уже не было в живых. В результате травли, разразившейся против правой оппозиции, 22 августа 1936 года он покончил жизнь самоубийством.

Сталину о смерти Томского в тот же день сообщили Л. М. Каганович, Н. И. Ежов и С. Орджоникидзе. Они доложили и о письме Томского, в котором тот пытался доказать свою невиновность. Томский писал, что наделал за время его борьбы против ЦК и Сталина много всяких ошибок, но уверял, что признал их тогда, когда убедился, что попытка суммировать разногласия и состряпать платформу правой оппозиции кончилась крахом

23 августа 1936 года в газете «Правда» было помещено сообщение о том, что «кандидат в члены ЦК ВКП(б) М. П. Томский, запутавшись в своих связях с контрреволюционными троцкистско-зиновьевскими террористами, покончил жизнь самоубийством».

9 сентября 1936 года, описывая Сталину подробности о самоубийстве Томского, Ежов окончательно дискредитировал Г. Г. Ягоду. Согласно показаниям жены Томского, Ежов якобы выяснил, что нарком НКВД Ягода играл активную роль в руководящей тройке правых. Выяснилось, что Ягода руководящей тройке правых регулярно поставлял материалы о положении в ЦК.

После письма Ежова, подозрения Сталина в отношении Ягоды усилились.

25 сентября 1936 года Сталин и Жданов направили Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК телеграмму, в которой писали, что они считают необходимым и срочным делом назначение Ежова на пост наркома внутренних дел. Ягода, по их мнению, выполняя задачу, оказался не на высоте в деле ра зоблачения троцкистско-зиновьевского блока.

На следующий день опросом членов Политбюро Ягода был освобожден от обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Ему по телефону из Сочи была передана записка Сталина, в которой он предложил ему возглавить наркомат связи.

На должность наркома НКВД был назначен Н. И. Ежов с сохранением за ним по совместительству должностей секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Комиссии партконтроля, с тем чтобы он девять десятых своего времени отдавал НКВД. Наделение Ежова столь широкими полномочиями как по государственной, так и по партийной линии создавало благоприятные условия для злоупотребления властью и произвола с его стороны.

Ежов в этот период был просто необходим Сталину. Именно его руками Сталин сотрет с лица земли с клеймом «троцкисты» всех своих политических конкурентов.

После назначения Ежова на пост наркома НКВД борьба с троцкистско-зиновьевскими элементами приняла неслыханный размах – буквально вышла из берегов, стала походить на дикий разгул.

«Параллельный антисоветский троцкистский центр». К лету 1936 года появляются первые показания некоторых обвиняемых по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» о существовании «параллельного центра». Вскоре последовали аресты Пятакова, Радека, Серебрякова и других.

20 мая 1936 года опросом членов Политбюро ЦК принял постановление, подписанное Сталиным. В нем указывалось, что ввиду непрекращающейся контрреволюционной активности троцкистов, находящихся в ссылке и исключенных из ВКП(б), следует предложить НКВД направить их в отдаленные концлагеря на срок от 3 до 5 лет, а всех арестованных троцкистов, уличенных в причастности к террору, предлагалось судить Военной коллегией Верховного суда СССР с применением к ним расстрела.

29 сентября опросом членов Политбюро принято и подписано Сталиным постановление, утвердившее директиву «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам». В этой директиве предлагалось рассматривать троцкистов и зиновьевцев как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе.

Установка Сталина на вскрытие «подлинного троцкистского центра» и постановление Политбюро ЦК о расправе с троцкистами свидетельствуют о том, что перед органами НКВД была поставлена новая задача – организовать «громкий» процесс над наиболее видными в прошлом участниками троцкистской оппозиции.

Сталин, как всегда, сам контролировал подготовку процесса. Ему направлялись многие протоколы допросов обвиняемых. Как всегда, следствие по делу велось с грубейшими нарушениями законности. Большинство обвиняемых длительное время не признавали своей вины, но в результате применения к ним различных мер воздействия оговорили себя. Многие обвиняемые давали требуемые от них показания под влиянием уговоров: мол, это необходимо в интересах окончательного разоблачения и разгрома троцкизма.

23–30 января 1937 года в Москве Военной коллегией Верховного суда СССР в открытом заседании рассмотрено дело «антисоветского троцкистского центра». По делу осуждены 17 человек: Ю. Л. Пятаков, Г. Я. Сокольников, К. Б. Радек, Л. П. Серебряков, Я. А. Лившиц, Н. И. Муралов, Я. Н. Дробнис, М. С. Богуславский, И. А. Князев, С. А. Ратайчак, Б. О. Норкин, А. А. Шестов, М. С. Стройлов, И. Д. Турок, И. И. Граше, Г. Е. Пшин, В. В. Арнольд (Васильев).

Наряду со стандартными обвинениями в их адрес прозвучали обвинения и в подрыве обороноспособности страны. Этот процесс стал важным событием, стимулирующим репрессии в военной промышленности.

За два дня до окончания процесса председательствующий в судебном заседании Ульрих представил в ЦК на имя Ежова проект приговора: для всех подсудимых предлагалась одна мера наказания – расстрел. По неустановленным причинам предложение Ульриха поддержки не получило. К расстрелу осудили 13 человек; Радека, Сокольникова и Арнольда приговорили к 10 годам, а Строилова – к 3 годам тюремного заключения.

В мае 1939 г. Радек и Сокольников по заданию Берии и его заместителя Кобулова были тайно убиты в тюрьмах специально подосланными лицами из числа бывших сотрудников НКВД, отбывавших наказания за политические и должностные преступления. Как видно из объяснений бывших ответственных работников НКВД, при разработке операций по этим