коллегия Верховного суда в это время по существу превратилась тоже в орган внесудебной расправы. Установлены факты, когда ею выносились приговоры к расстрелу без вызова подсудимых и даже при отсутствии следственных дел.

Выполняя задание о репрессировании по лимитам, местные органы НКВД по своей инициативе арестовывали большее число людей и ставили вопрос о выделении им дополнительных лимитов, которые давались на основании решений Политбюро и по личным указаниям Сталина, Молотова, Ежова.

К 1 декабря 1937 года размер выделенных лимитов на репрессирование составил 509 276 человек, в том числе на расстрелы – 214 326 человек. К 1 июля 1938 года, по неполным данным, по лимитам репрессировали 699 929 человек.

Репрессирование по национальному признаку. Одновременно с массовыми репрессиями по лимитам в стране развернули широкие репрессии по национальному признаку – в отношении лиц, работавших ранее на КВЖД, против перебежчиков и политэмигрантов.

25 июля 1937 года Ежов подписал приказ НКВД № 00439 о репрессировании всех проживавших в Советском Союзе германских подданных. Это мотивировалось тем, что якобы агентура германской разведки из числа этих лиц осуществляет вредительские и диверсионные акты в важнейших отраслях народного хозяйства и готовит кадры диверсантов на случай войны между Германией и СССР.

С 29 июля предлагалось приступить к арестам германских подданных, работающих на военных заводах, на предприятиях, имеющих оборонные цеха, на железнодорожном транспорте, а также уволенных из этих отраслей народного хозяйства. Германских политэмигрантов, принявших советское гражданство, предписывалось взять на оперативный учет, представив на каждого из них меморандум для решения вопроса об аресте. Для проведения этой операции устанавливался пятидневный срок. После окончания следствия дела предлагалось направлять в Наркомат внутренних дел для последующего рассмотрения их Военной коллегией или Особым совещанием.

В начале августа 1937 г. Ежов представил в ЦК партии проект оперативного приказа о репрессировании лиц польской национальности. 9 августа проект утвердило Политбюро, а 11 августа его подписал Ежов, приказ разослали в местные органы под № 00485.

14 сентября 1937 года Ежов доложил Сталину, что в результате дальнейшего хода операции по ликвидации кадров польской разведки на 10 сентября из числа польских перебежчиков, политэмигрантов, военнопленных, консульских связей и других контингентов подозрительных по польскому шпионажу арестовано по СССР – 23 216 человек, осужден и расстрелян – 1251 польский агент.

В последующие месяцы Наркомат внутренних дел издал приказы о репрессировании лиц других национальностей: в 1937 году: 30 ноября – начать репрессии против латышей, 11 декабря – против греков, 22 декабря – против проживающих на Дальнем Востоке китайцев; в 1938 году в январе – против иранцев и вышедших из Ирана армян, 1 февраля – против финнов, эстонцев, румын, китайцев, болгар и македонцев, 16 февраля – против афганцев.

Кроме того, оперативным приказом НКВД № 00593 от 20 сентября 1937 года. предписывалось приступить к операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев (бывших служащих КВЖД) на транспорте и в промышленности.

В докладе Сталину 7 сентября 1937 года Ежов сообщил, что в соответствии с его указаниями арестовано румын и выходцев из Румынии 1112 человек.

Сталин подписал постановление Политбюро от 31 января 1938 года, на основании которого наркому внутренних дел разрешалось продлить до 15 апреля 1938 года операцию по разгрому шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын – как иностранных подданных, так и советских граждан – и сохранить существовавший внесудебный порядок рассмотрения дел этих арестованных. Этим же постановлением НКВД предлагалось провести до 15 апреля аналогичную операцию в отношении болгар и македонцев, как иностранных подданных, так и граждан СССР.

Приказ НКВД № 00693 от 23 октября 1937 года предписал подвергнуть аресту всех политэмигрантов и перебежчиков. Ежов приказал всех перебежчиков, в отношении которых будет установлено, что они перешли на территорию СССР со шпионскими, диверсионными намерениями, предавать суду военного трибунала с обязательным применением расстрела. Дела о перебежчиках, в отношении которых установлено, что они перешли на территорию СССР не злонамеренно, – передавать на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР с применением меры наказания десять лет тюремного заключения.

Между тем по закону переход госграницы без разрешения карался лишь тремя годами лишения свободы, а к лицам, перешедшим границу в поисках политического убежища, наказание не следовало применять вовсе: право политического убежища гарантировалось Конституцией СССР.

В ходе репрессирования харбинцев, перебежчиков и политэмигрантов, как всегда, допускались грубейший произвол, изуверские методы следствия, вымогательство ложных показаний, фальсификация обвинений и другие грубейшие методы нарушения законности.

Репрессии затронули и Народный комиссариат иностранных дел. Нарком М. М. Литвинов вспоминал, что его вызвали к Ежову, который сказал, что располагает сведениями, что многие дипломаты откажутся вернуться в Советский Союз. Он сказал, что необходимо под тем или иным предлогом вызвать их всех в СССР и проверить как следует.

В числе прочих Ежов просил вызвать полномочного представителя СССР в Китае Д. В. Богомолова.

Литвинов позвонил Сталину и попросил его разрешить Богомолову остаться на своем посту еще один месяц. Он согласился и попросил передать это Ежову от его имени.

После получения этой информации Ежов был взбешен, сказал, что свяжется с Иосифом Виссарионовичем и потребует вызова Богомолова.

Через некоторое время позвонили из канцелярии генерального секретаря и сообщили, что Богомолов должен вернуться в Москву. Это означало, что Сталин вынужден был уступить Ежову.

13 октября 1937 года Богомолова арестовали и обвинили в участии в антисоветской террористической организации. 7 мая 1938 года его расстреляли.

Крупные открытые «показательные» процессы состоялись в то время и в ряде других отраслей народного хозяйства.

Репрессирование членов семей осужденных. Одним из проявлений жестокости и бесчеловечности стало репрессирование лиц, не совершивших никаких преступлений. Согласно инструкции, утвержденной Ежовым 15 июня 1937 года, выселению из Москвы, Ленинграда, Киева, Ростова-на-Дону, Таганрога, Сочи и прилегающих к Сочи районов подлежали все семьи исключенных из партии с 1 декабря 1934 года, а также семьи репрессированных троцкистов, зиновьевцев, правых, децистов[18] и участников других антисоветских террористических и шпионских организаций, расстрелянных и осужденных к лишению свободы на сроки от 5 лет и выше.

3 июля 1937 года начальников НКВД озадачили еще одним заданием: к 10 июля представить списки на все семьи лиц, которые были осуждены после 1 декабря 1934 года Военной коллегией Верховного суда по первой, второй и третьей категориям, а также списки на социально опасные семьи лиц, осужденных спецколлегиями судов.

Определили примерные масштабы предстоящей операции. В УНКВД Новосибирска и Алма-Аты направили шифртелеграммы, в которых сообщалось, что в ближайшее время будут осуждены и должны изолироваться в особо усиленных условиях режима семьи расстрелянных троцкистов и правых примерно в