Его именем вполне можно напугать дракона. Я сам его боюсь.

Ладно, попробую использовать имя Лоуренса и буду надеяться, что он об этом никогда не узнает.

Мы двинулись в путь рано утром — примерно за час до полудня.

Обычно я в это время только просыпаюсь, но сегодня пришлось сделать над собой усилие и встать раньше.

Леди Ива к этому моменту уже час была на ногах. Она успела умыться, привести себя в порядок и приготовить на моей кухне подобие завтрака. Говоря о «подобии завтрака» я совсем не хочу бросить тень на кулинарные способности леди Ивы. Я не могу о них судить ввиду отсутствия на моей кухне нормального набора продуктов.

После завтрака я собрал необходимые для похода вещи, оседлал лошадей, и мы выдвинулись по направлению к пещере Грамодона. Леди Ива обратила внимание, что я не стал запирать дверь своего домика. Пришлось объяснять, что местные жители — люди суеверные, и ни за что не вломятся в дом чародея в его отсутствие. Если же мое жилище заинтересует разбойников, то никакие запоры их не остановят. А размещать магические ловушки я не стал. Зачем превращать в лягушку или грозить смертельным исходом тому, кто может забрести в мой домик совершенно случайно?

Лошадей я люблю, но должен признать, что они не являются моим любимым средством передвижения. Я вообще предпочитаю не перемещать свое тело на большие расстояния. Для общения с лошадками мне вполне достаточно часовой конной прогулки перед обедом, чтобы нагулять аппетит. Все остальное я считаю излишеством.

Леди Ива держалась в седле подобно амазонке. Поскольку я не мог ударить в грязь лицом, пришлось вспомнить свои старые навыки. Увы, прихваченный леди Ивой для меня тяжеловоз был далек от тех лошадей, на которых я привык ездить в годы своей юности, а потому блеснуть искусством вольтижировки мне не удалось.

Примерно через час езды леди Иве стало скучно и, чтобы скрасить дорогу, она решила завести светскую беседу.

— У вас странное имя, — заметила она.

— По-моему, вполне нормальное, — сказал я.

— Рико — это уменьшительное имя, — сказала она. — Как вас зовут на самом деле? Родриго? Рикардо?

— Рикардо и Родриго — имена богатых и знатных людей, — сказал я. — У них есть и уменьшительные имена, а также фамилии и титулы. Бедные люди обходятся без всего этого, и дают своим детям простые имена. Например — Рико.

— Ваши родители были бедными?

— Мой отец умер до моего рождения, — сообщил я. — А мама скончалась при родах. Меня воспитывал опекун, друг моего отца. Его нельзя назвать особенно богатым человеком.

— Я думала, ваш отец — чародей.

— Магические способности не обязательно передаются по наследству, — сказал я. — Но вы правы. Мой отец был чародеем. Весьма известным в тех местах, где он жил.

— И как его звали?

— Берт, — сказал я.

— Никогда не слышала о чародее по имени Берт.

— Наверное, потому что вы никогда не бывали у меня на родине, — сказал я.

— А где ваша родина?

— Довольно далеко отсюда. Извините великодушно, я не хотел бы об этом говорить.

— Это вы меня извините. Наверное, я была чересчур назойлива. Вы не возражаете, если мы побеседуем на нейтральные темы?

— Ничуть, — сказал я.

— Вчера вы назвали имена трех давно умерших чародеев. Скажите, они действительно убивали драконов в честных поединках?

— Давайте сначала определимся с терминами, — предложил я. — Обычный человек весит около восьмидесяти-девяноста килограммов и достигает до двух метров роста. Драконы имеют до пятнадцати метров в длину, весят около тонны, покрыты чешуей, которая прочнее любой рыцарской брони, ко всему этому они еще умеют летать и дышать на противника огнем. При каких условиях поединок дракона и человека можно назвать честным? Чародеи, которых я назвал, прикончили драконов в битве один на один. Но были ли их поединки честными, я затрудняюсь ответить.

— И как же им это удалось?

— Джакомо Бертолуиджи жил около четырехсот лет назад, и о его схватке с драконом сохранилось не так много подробностей, — сказал я. — Роальдо Вырви Глаз был очень могущественным магом, и ему удалось остановить сердце Валериона заклинанием. Правда, перед этим ему пришлось немного потрепать дракона, чтобы уменьшить его запас жизненной силы. В частности, он поразил дракона в глаз, за что и получил свое прозвище.

— А третий? Оберон Как-Его-Там…

— Оберон Финдабаир, — сказал я. — Странно, что вы не слышали этого имени. Он жил не так уж давно. Дракона по имени Глиндарион он прикончил при помощи своего знаменитого меча Повелителя Молний.

— Так он был чародеем или рыцарем?

— И тем и другим, насколько я понимаю, — сказал я. — Кроме всего прочего, он был королем эльфов.

— Я так и думала, что Финдабаир — не человеческое имя.

— Эльфийское, — подтвердил я. — Оберон Финдабаир погиб во время пожара, который уничтожил его дворец. В том же пожаре пропал его меч, Повелитель Молний. Эльфы до сих пор не могут смириться с этой потерей.

— Меча или короля?

— Меча, я полагаю, — сказал я. — Короли приходят и уходят, а Повелитель Молний издавна был королевским мечом, вобравшим в себя несколько поколений эльфийской магии.

— Какой бесчувственный подход, или вы так не считаете?

— У эльфов другая система ценностей, — сказал я. — Нельзя подходить к ним с человеческой меркой. Эльфы живут по тысяче лет, и не воспринимают смерть, как трагедию.

— По-моему, смерть одинаково страшна вне зависимости от возраста, когда она тебя настигает.

— Если думать что смерть — это конец, то так оно и есть, — сказал я. — Однако эльфы считают, что смерть — это переход в другое состояние. Начало новой жизни, если хотите. Вообще, религиозная система эльфов очень сложна, и никто из людей не может похвастаться тем, что постиг все ее тонкости.

— А вы?

— Я тоже не могу похвастаться, — сказал я. — Я разделяю ваше отношение к смерти и хочу пожить, как можно дольше.

Правда, приключения с драконами вряд ли могут этому поспособствовать.

Грамодон… Это имя мне о чем-то говорило, только я никак не мог вспомнить, о чем именно. В моем подсознании Грамодон был явно чем-то большим, нежели просто дракон, живущий по соседству. Увы, подсознание не желало делиться со мной информацией.

Такое происходит со мной сплошь и рядом. Лучшие мысли приходят мне в голову, когда они уже совершенно не нужны. Мой наставник в чародейском искусстве дон Исидро говорил, что я крепок задним умом. Именно задним умом я понял, что это было завуалированное обвинение в тупости. Я не тупой. Просто иногда я теряю способность быстро соображать. Для мага это не такой уж большой недостаток. Если маг попал в критическую ситуацию, когда ему приходится соображать быстро, это говорит только о том, что он — плохой маг.