В духе новых веяний эпохи супружеству предшествовало личное знакомство жениха и невесты. Но сначала имела место европейская этикетная переписка. После заключения брачного договора Фридрих Вильгельм отправил учтивое письмо невесте и получил ответ Анны. Стоит ли говорить, что каждая строка посланий царевны-невесты писалась под диктовку сведущих лиц русского дипломатического ведомства и ее старших родственников. Анна писала: «Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля, я с особенным удовольствием узнала об имеющем быть, по воле Всевышнего и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем. При сем не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать Ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю Ваше Высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божиею помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшую услужницею».

Свадьба была назначена на осень в молодом, еще нестоличном Санкт-Петербурге, вдали от Москвы и ее неспокойных ревнителей старины. 13 августа герцог-жених, которому в июле исполнилось 18 лет, прибыл со свитой в Санкт-Петербург. До самого заключения брака более двух месяцев в веренице застолий и балов шло общение русского и курляндского дворов, в ходе которого будущие супруги могли видеть друг друга. Конечно, в это время молодой царевне объясняли, как следует себя вести и что, собственно, от нее ожидают. Сохранилась записка Петра I с наставлением племяннице, касавшаяся отношения к вере, русскому народу и мужу. Приоритеты были выстроены именно в такой последовательности. Царь писал: «1. Веру и закон, в ней же родилася, сохрани до конца неотменно. 2. Народ свой не забуди, но в любви и почтении имей паче протчих. 3. Мужа люби и починай, яко главу, и слушай во всем, кроме вышеписанного».

Васильевский остров. Триумфальный ввод шведских судов в Петербург 9 сентября 1714 г. после победы при Гангуте. Художник А. Ф. Зубов. В глубине – старый дворец А. Д. Меншикова, в котором проходила свадьба Анны Иоанновны.

Брачный договор, содержащий уступки в вопросах веры (он впервые допускал иноверие супруга русской царевны), встретил резко отрицательную позицию русской православной церкви. По свидетельству датского посланника Юля, царь собственноручным письмом «приглашал» для венчания в Петербург местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, однако тот под предлогом немощи отказался. Другой «приглашенный», писатель и впоследствии иеромонах Стефан Прибылович, вступил с царем в прения, пытаясь доказать невозможность браков православных с лицами других вероисповеданий. В результате бракосочетание совершал покладистый и честолюбивый архимандрит Александро-Невского монастыря Феодосий Яновский. Он не знал необходимого для венчания латинского языка (ему сделали перевод), однако полностью разделял взгляды царя Петра Алексеевича.

Свадьба Анны была сыграна в три дня – 31 октября, 1 и 2 ноября 1710 года. Ее сценарий создавался самим царем, который был маршалом-распорядителем торжества. В этой свадьбе мало что походило на царские свадебные торжества предшествующего времени.

Утро 31 октября началось с церемониального прибытия молодых и гостей к месту бракосочетания в деревянный дворец А. Д. Меншикова на Васильевском острове. Для выполнения обрядов были назначены свадебные чины. Посаженным братом и отцом жениха стали вице-адмирал К. Крюйс и сам Пётр I, которого, однако, подменял А. Д. Меншиков, так как царь руководил церемониями как маршал. Посаженным отцом и братом невесты выступали адмирал Ф. М. Апраксин и канцлер Г. И. Головкин. Поезжанами-шаферами являлись 12 морских офицеров и 12 офицеров-преображенцев. Кроме этого, в свадьбе принимали участие многочисленные высокопоставленные гости, включая иностранных дипломатов.

Движение свадебного поезда происходило на судах по Неве под звуки музыки на нарядно украшенной барке и 50 шлюпках. Сначала царь-маршал забрал невесту и все дамское общество из дома матери царевны царицы Прасковьи Фёдоровны, затем вереница судов прибыла в отведенный для герцога дом за женихом, его свитой и русскими чинами, и после этого отправилась к дворцу князя Меншикова. Здесь на берегу участники свадебной колонной двинулись к княжеским хоромам. По обычаю жениха и невесту вели под руки ассистенты – свадебные чины. Преображенцы отдавали честь прибывшему поезду.

Свадьба карликов. Гравюра начала XVIII в.

Церковное бракосочетание было совершено в домашней часовне по русскому обряду на славянском языке с обращением к герцогу по латыни. При этом некоторые из русских обрядов, например, зажженные свечи в руках брачующихся, были отменены, так как царь старался не досаждать герцогу этими «странными, чуждыми обрядами».

Сразу после таинства венчания во дворце начался пир. Новобрачные сидели под балдахином из алого бархата, украшенного по-европейски венцами из листьев бука и драгоценных камней. Гости, русские и немецкие дамы и кавалеры, разместились за несколькими столами. Ходом застолья распоряжались царь-маршал, который предлагал заздравные тосты, и 24 шафера-подмаршала, передававшие гостям чаши с вином. Каждый тост сопровождался пушечной пальбой. После кушанья начался бал. Танцевали по-польски и по-французски до двух часов ночи, и затем проводили молодых в опочивальню.

На следующий день, 1 ноября, пир дал всему обществу герцог. Под пушечную пальбу на нем было выпито 17 заздравных чаш. Затем для увеселения публики в зал внесли два пирога и установили их на столах. Когда пироги были разрезаны, из них вышли две карлицы во французских платьях с модными высокими прическами, произнесли приветствие и под музыку изящно станцевали менуэт прямо на столах. Между танцами, длившими до полуночи, прямо на Неве был сожжен великолепный фейерверк, подготовленный царем. В оформлении огненной потехи «горели» инициалы жениха и невесты, фигура купидона, сковывавшего молотом два сердца, и другие аллегорические изображения.

На заключительный день свадьбы, 2 ноября, была отдана дань вероисповеданию герцога – его придворный пастор произнес новобрачным проповедь.

В последующие дни торжества последовали пиры у герцога и русских вельмож, а затем 14 ноября шутовская свадьба придворных карликов, в которой придворное общество выступало зрителями. Карликов-гостей для праздника по указу Петра свезли со всей страны в Петербург и здесь нарядили в галунные платья и золотые кафтаны. В день венчания, прошедшего в Петропавловском соборе, в свадебном поезде во главе с карликом-маршалом и самим царем было до 60 маленьких участников. Затем во дворце Меншикова был устроен пир. В центре зала были накрыты маленькие столы с миниатюрной посудой, а по стенам устроены лавки для зрителей. Жених и невеста сидели друг против друга под драпировками и двумя зелеными венками. После застолья последовали танцы, во время которых пьяные карлики падали, ползали, давали друг другу пощечины, бранились и производили иные шутовские действия. Все это происходило под общий хохот и веселье. Иностранные дипломаты проявили неподдельный интерес к редкому при европейских дворах развлечению и оставили его описание в своих сочинениях.