Станислав поднял руку с коммом, но Дэн его опередил:

– Она уже в курсе, Тед семь минут назад скинул ей сообщение: «Шухер, он восстал!» Значит, скоро поднимется.

Пилот запыхтел и показал напарнику кулак.

Капитан вспомнил длинную крутую лестницу, ведущую к посадочной решетке, и решительно заявил:

– Никаких «скоро», живо оба во флайер – и за ней!

Ланс встрепенулся, но на этот раз, увы, приказ четко относился к Теду с Дэном. Напарники выскочили из пультогостиной как ошпаренные, не вспомнив о «котике».

Похоже, вместе с радикулитом на капитана снизошел пророческий дар, ибо к прилету друзей Полина еще даже скафандр не натянула – так и стояла с ним в руках возле шлюза, «напоследок» упоенно что-то обсуждая с альфианками. Напарникам с трудом удалось оторвать ее от новых подруг и оторваться самим: девицы слезно упрашивали редких гостей задержаться еще на полчасика, хоть и не сдержали разочарования, что Станислав не явился забирать Полину лично.

– Они выпросили у меня адрес электронной почты капитана, – хихикнула зоолог, уже устраиваясь во флайере. – Хотят отправить ему видеозапись первой трапезы своих новых симбионтов.

– Супер! – восхитился Тед. – Надеюсь, мы будем рядом, когда он получит и откроет это письмо.

– Да, я бы тоже очень хотела посмотреть на свежевылупившихся симбионтов, – согласилась Полина, слегка удивленная таким энтузиазмом. – Говорят, они очень красивые, яркие.

– Чего там на них смотреть, глисты и глисты. А вот на смотрящего на них Станислава Федотыча…

Пилот загыгыкал в предвкушении.

– Думаешь, я зря дала девочкам его адрес? – смутилась Полина.

– Не-не-не, что ты! Но лучше не признавайся, – посоветовал Тед и, повернувшись к Дэну, выразительно добавил: – И ты тоже!

Навигатор изогнул левую бровь, виртуозно вместив в это незамысловатое движение «хорошо», «а почему?» и «да ты первый проболтаешься!», но пилот уже поднимал флайер и отложил разговор до лучших времен.

– Что там у тебя? – Дэн кивнул на стоящий у Полины на коленях рюкзачок – небольшой, но увесистый.

– Контейнер, – честно сказала девушка, зная, что киборг все равно уже просканировал содержимое рюкзака.

– А в нем?

– Хаваарская трава. – Полина ослабила завязки рюкзачка и, показав друзьям яйцеобразную емкость с прозрачными стенками, тут же снова стянула горловину. – Девочки отсыпали. Свеженькая, утреннего улова.

– Зачем она тебе?

– Да так, появилась одна забавная идея, хочу поэкспериментировать.

– Это Станиславу Федотовичу тоже лучше не говорить? – на всякий случай уточнил киборг.

– А как там его спина?

– Кажется, так же.

– Тогда ни в коем случае!

Контейнер был примерно поллитровый, удобно ложащийся в ладонь и, запущенный из шлюза натренированной на гранатах рукой, пролетел бы гораздо дальше кошки.

– А что ты будешь делать, если твоя трава сбежит, как Мося?

– Погашу свет, – пожала плечами девушка. – А потом подмету ее с пола, как обычный песок.

– А если это произойдет на другой планете? – Тед осторожно подводил флайер к кораблю. – И эта ботва расплодится там гуще, чем на Хавааре?

– Не расплодится, для этого ей нужны особые органические примеси, которые делают здешний воздух токсичным. Без них она как скошенная, месяц-другой полетает и увянет. Считайте, что я просто нарвала себе маленький букетик на память!

Полина наклонилась и сунула рюкзак под сиденье, чтобы он не вызвал у капитана те же неприятные вопросы.

Но встречать флайер к шлюзу Станислав Федотович не вышел. И вообще едва глянул на вбежавшую в пультогостиную девушку, слегка поморщился и снова отвернулся к иллюминатору. Снаружи уже начинался «снегопад», запорошенная травой земля побурела, в корабле темнело на глазах, и это было выразительнее любых нравоучений.

Полина жалобно покосилась на друзей, на попивающего кофе Вениамина и получила в ответ три сочувственных, но непреклонных взгляда: «Сама проштрафилась, сама и отчитывайся!»

Собрав в кулак все свое мужество (таявшее там быстрее мороженого), девушка приблизилась к грозному начальству на расстояние вытянутой ноги (плюс двадцать сантиметров на всякий случай) и, безрезультатно потоптавшись несколько секунд, виновато окликнула:

– Станислав Федотович!

Капитан очень медленно, всем корпусом развернулся к девушке, скрестил руки на груди и застыл, как статуя Правосудия.

Полина сглотнула. Все «убедительные» аргументы о чрезвычайной важности развития науки и укрепления дружбы между расами мигом вылетели у девушки из головы. «Как ты могла обмануть мое доверие!» – светилось в грустных мудрых глазах, смотрящих прямо ей в душу.

– Простите меня, пожалуйста… я немного увлеклась… это больше не повторится! – сбивчиво пролепетала девушка.

Станислав выслушал ее со все тем же каменным величием, лишь в конце спастически дернув мышцей на шее.

Полина с убийственной ясностью осознала, что медсестра на небольшом транспортнике – желательная, но не обязательная штатная единица, а биолог – тем более.

– Ну, Станислав Федотович! – Руки сами собой молитвенно сложились перед грудью, а колени начали подгибаться. – Честное слово, я так больше не буду! Мне очень стыдно, правда! Давайте вы у меня за это из зарплаты вычтете, а? Или в следующем порту гулять не отпустите? Даже в трех портах подряд? А хотите, я пол на всем корабле вымою, вон он уже грязный какой?!

Ланс напряженно наблюдал за этой сценой. Обычно люди так страстно молили о пощаде только перед лицом смерти – например, неудачливый игрок, задолжавший хозяину бойцовского клуба много денег, пойманный за руку шулер, «засланный казачок», утаившая часть выручки шлюха или, вот как сейчас, облажавшийся подручный. Бластера у капитана под рукой нет, и это плохо. Значит, убивать Полину он будет киборгом. Интересно – каким? Может, смыться, пока не поздно? Технически задание несложное, но знакомых людей убивать почему-то неприятнее, чем впервые увиденных. Мало ли кто им на смену придет, а к Полине Ланс худо-бедно приспособился. Пусть бы уже оставалась.

К счастью, капитан все же смилостивился.

– Мой, – веско проронил он и начал плавный обратный разворот, давая понять, что аудиенция окончена.

Получив шанс на пощаду, раскаявшаяся грешница опрометью умчалась за ведром и шваброй, а Станислав уставился в иллюминатор, и в стекле отразилась болезненная, но довольная улыбка.

Хоть какая-то польза от этого чертова радикулита. Нет сил читать длинную возмущенную нотацию – и не надо, просто стой себе, сосредоточившись на внутренних ощущениях, а жертва сама себя похоронит. Беспроигрышная алькуявская тактика!