Руби моргает и передергивает плечами, мурашки покрывают ее кожу, ледяной холод проходит по костям, а голос Чарли-боя возвращает ее в реальность.

— Следующая песня для парней, которые выручили нас однажды ночью. Я знаю, что один из вас сейчас нас слышит, так что еще раз благодарю вас, большое-большое спасибо. И вот вопрос ребятам, которые заварили всю эту кашу, просто вопрос: в чем была проблема? Вы должны знать, вы получили только шлепок, в то время как заслуживали порки. Зачем срать на собственном крыльце, когда вокруг и так достаточно людей, срущих на нас, хотя даже не живут здесь? И даже если вы никогда их не видели, это не значит, что их здесь нет. Если они не появляются огромной толпой и не несутся нас убивать, это не значит, что они десять раз как смертельно опасны. Так что давай успокоимся и будем жить в гармонии, чел. И для каждого, кто думает, что я превращаюсь в вонючего хиппи, и для всех людей, которые продолжают к нам подключаться, — это для вас, и если кому-то интересно…

Руби встает с кровати и отправляется в душ, высушивает волосы и одевается. На одном из ее рабочих ботинок маленькая дырочка, прямо на подошве, и каждый раз она чувствует ступней дорогу, когда та горячая. Сперва Руби решает, что сможет дойти пешком, ведь дождя не было, но гудрон обжигает, стоит лишь ступить на него. От дороги поднимаются тонкие струйки горячего воздуха, а ведь ботинки дорого стоят. Еще рано, но Руби не собирается шататься без дела или сидеть в помещении. Она ничего не ела с прошлого вечера и умирает от голода, а холодильник пуст, если не считать джема и полбутылки выдохшейся кока-колы. Снизу доносится запах пекущегося хлеба, и когда она представляет себе еду, ее рот наполняется слюной.

Руби живет на верхнем этаже, над магазином электротоваров, а в соседнем доме находится «Дилли Дозен», отличная булочная, работающая на всю катушку, — рулеты с начинкой, пироги с начинкой, глазированные булочки и жареные пончики, рулеты с колбасками и мясные пироги, холодильник с холодными напитками и чашечка кофе перед выходом, чайник с чаем и горячий шоколад. Дилли стоит за прилавком, а ее муж Мик занимается выпечкой. Они открываются ровно в шесть для первой волны покупателей — рабочих, едущих в заводские районы. Когда набивается много народу, а выпечка уже приготовлена, Мик выходит к прилавку помогать.

— Забавно, как вы мечетесь между различными стилями, и сегодня композиция Deep South[6]побила всех, и она в пять раз круче и забойней оригинальной версии Brand New Cadillac от Мистера Винса Тэйлора,[7]и благодарим Джима, за то, что подкинул нам ее. Если вам захочется рокабилли, идите и повидайте его, он находится прямо между сари и печенкой, у него также есть винилы с психобилли — отличный сборник от Meteors[8]и Tall Boys,[9]но, возвращаясь к Винсу Тэйлору, если бы вы собирались купить Кадиллак, какой бы цвет вы предпочли? Что касается меня, то я бы…

Руби выключает радио и выходит из квартиры. Убедившись, что дверь заперта, она бежит вниз по лестнице на улицу, поворачивает к булочной и уже начинает скучать по своим больным, рассматривает цвета, изо всех сил стараясь видеть хорошее в плохом, бороться, как делала это всегда. Мик выходит с ведром воды и смывает почти весь мусор в желобок, поводит бровью и кивает.

— Она почти меня достала, пыталась вчера вечером построить этих… — говорит он. — Пятьдесят пять лет, а она хочет, чтобы я разбирался с парой этих бухих тридцатилетних молодчиков.

Он качает головой и уходит обратно в магазин, набрать еще воды. Руби следует за ним.

— Доброе утро, дорогая, — говорит Дилли, сложив руки на груди. — Ты слышала шум вчера ночью? Мы пытались заснуть, а эти чертовы хулиганы зверствовали, бутылки вокруг разбрасывали. Я встала и дала им такой нагоняй, так что один из них прекратил это безобразие. Они все прекратили, я пригрозила, что спущу собак.

Мик возвращается обратно в булочную, и Руби улыбается.

— Что ты хочешь заказать, дорогая?

— Черный кофе и рулет с сыром, пожалуйста. А еще одну из тех булочек, вот ту, которая впереди, с сахарной глазурью.

Дилли — достаточно приятная женщина, но любопытна не в меру.

— Вчера ходила развлекаться, да?

Руби кивает, глядя, как лицо Дилли трепещет перед ней, края ее глаз подернулись красным, затем пурпурным и, наконец, становятся снова желтыми, и Руби представляет пьяных хулиганов, которые задирают головы вверх и видят эту женщину, высунувшуюся из окна, уставившуюся на них горящими глазами, Дилли хорошо сложена, видимо, следит за собой, — не хотелось бы Руби с ней разругаться, — ее волосы уже седеют, огромные глубокие глаза с интересом внимают всему, что ей говорится, Руби думает о двух мальчишках, которых Дилли поймала за взломом пару месяцев назад: одного она огрела скалкой Мика, а другого ударила кулаком в лицо и сломала ему нос, однако полицию вызывать не стала — Дилли верила в сиюминутную справедливость, она сказала Руби, что она не доносчица, но задала им хороший урок, подождала, пока один, худосочный, который сначала было удрал, не вернется за приятелем, и прочла им целую лекцию о вреде криминала, она видела, в каком замешательстве были парни после того, как с ними легко расправилась женщина средних лет. Руби сохраняет вежливую улыбку.

— Занята на работе? Полагаю, что на самом деле это глупый вопрос, ты всегда занята. По крайней мере, здесь ты можешь передохнуть, здесь начало и конец. Рано встаешь, но и рано заканчиваешь. Это не самый плохой способ заработать на жизнь. Совсем не плохой. Посмотри на тех, кто сюда приходит — они ведь работают целый день с металлом, завязли на своих линиях по производству и прочей хренью, а мы счастливы, потому что работаем с мукой и дрожжами. Джемом и чаем.

Лицо Дилли снова принимает нормальное выражение.

— Это никогда не закончится, — отвечает Руби. — Чем больше люди зарабатывают, тем больше устают, приходят домой и валятся без сил в постель. К этому привыкаешь, но нужно помнить, что каждый случай — это отдельный случай. Я бы свою работу ни на что не променяла.

— Ты хорошая девочка. Доброе сердце.

По BBC играет песня, в припеве слова о бунте в свободном мире, и Руби не может удержаться — отстукивает ногой ритм, в то время как Дилли укладывает ее завтрак в бумажный пакет. Руби свободна и влюблена в жизнь, и, глядя на женщину, стоящую с другой стороны прилавка, она снова думает о том, насколько Дилли крупна для своего роста, — должно быть, соблазнительно находиться в булочной, наверное, целый день хочется есть, но Руби никогда не казалось, что толстые люди безобразны, никогда она так не думала про людей, — Дилли большая, и сильная, и добрая.